Эдуард Лимонов - Апология чукчей

Лучо-Лучиано напряженно вслушивался в незнакомые слова.

— Нужно было ехать сюда одной.

— Да, мне тоже было бы легче.

«Это тебе не фильм «Эммануэле»», — почему-то подумал он. Он представил себе ее и этого Лучиано, занимавшихся любовью. Одна поза, прикинул он, другая. Нет, его решительно не возбуждала никак его жена с этим мужчиной. Но возможность подобного вызывала раздражение.

— Пойду выпью еще, — он встал и вышел, не оглянувшись на них.

В ванной комнате большое зеркало было освещено снизу. Он впервые за полгода увидел себя в большом зеркале, там, где они жили, большого не было. Он был разочарован собой. Итальянские серые, узкие в заднице брюки были ему длинноваты и опускались на башмаки неприятной гармошкой. Туфли выглядели тяжелыми и запыленными. Платок, повязанный на шею вместо галстука, — платки на мужчине любила его жена — скомкался от пота, что ли. «Как веревка на повешенном», — уязвил он сам себя. Лицо у него было какое-то желтое и, невыгодно освещенное снизу, казалось усталым и немолодым.

Он мысленно сравнил себя со своей свежей, юной, грациозной женой и пришел к душераздирающему выводу: «Здесь, за границей, мы друг другу не пара. Никакого подобия сценария «Эммануэле» у нас с ней не состоится. Как долго она еще будет со мной, держась за свою прежнюю, выдыхающуюся любовь?»

Он терпеливо промолчал весь вечер. Пил с хирургами, не стесняя себя осторожностью, но так и не напился, остался в памяти и продолжал контролировать себя. Жены он давно вокруг себя не видел, однако, когда гости начали разъезжаться, появилась и она. Они спустились по холодной итальянской лестнице на римскую улицу и сели в автомобиль, за рулем которого сидел как-то присмиревший Лучиано. Может быть, он устал, ведь немолод, голова седая.

Лучиано домчал их до via Catanzaro, где они жили у знакомых в крошечной комнате. Попрощались. Вошли, открыв дверь своим ключом.

Вот тут-то его прорвало. Он набросился на нее как на врага и обидчика. Топтал, изгибал, будто хотел уничтожить. Когда всё кончилось, она сказала: «Это не любовь, это ненависть». И они уснули.

Она завела себе любовника через одиннадцать месяцев, уже в Америке. Через еще два месяца они расстались.

Актриса, исполнявшая главную роль в «Эммануэле», состарилась. Время от времени по радио бывают слышны аккорды музыки из того фильма, музыки талантливой и романтичной. Ею рекламируют лекарства.

Совсем недавно та актриса умерла.

Фифи приходит ко мне по выходным. Вначале я слышу ее приподнятый голосок по домофону. «Это я!» — вызывающе заявляет она. Через некоторое время я вижу в глазок ее худенькую маньеристую фигурку. Она всегда в бейсболке, надвинутой на глаза, с сумкой и красивыми пакетами в руках. И коробками. Часть принесенного — сладости из какой-нибудь «Шоколадницы» для нас, а пакеты и коробки — это то, что она успела купить себе по пути. Фифи — завзятый покупатель. У нее с собой обычно туча только что приобретенных трусов, пеньюаров и еще черт знает какие свежие и соблазнительные женские штучки. Ради этого она и работает. Поцеловав меня, она бежит в мою ванную комнату, бросив на ходу:

— Дай мне твои маленькие ножнички!

Я знаю уже, для чего: срезать ярлыки, этикетки и ценники, чтобы появиться передо мной в новом, окрутиться вокруг себя и спросить: «Ну как?». (Первый раз я было подумал, что ей надо срезать заусенец.) Я обычно отвечаю: «Сногсшибательно!», или «Неотразимо!», или «Элегантно!», или «Таинственно!».

Еще Фифи приносит мне новые диски и заставляет смотреть. Ради нее я даже вытащил из темного угла кухни забытый мною телевизор и поставил его в большую комнату. Я «подсел», как сейчас говорят, на новые фильмы, которые она приносит. Вначале, правда, я «подсел» на Фифи. Двадцать восемь лет, у нее грубые черные волосы. Она изящна. Моя мама, если бы была жива, назвала бы ее «дамой».

Последний фильм, который мы просмотрели, был «District 9» («Район № 9»), о том, как инопланетяне, похожие на огромных стоячих раков, прилетели на Землю, а их корабль вышел из строя и завис над Южной Африкой. Инопланетян поселили в трущобе Йоханнесбурга. Фифи меня образовывает и осовременивает, без нее я бы никогда не взялся купить или смотреть «District 9». С ней я даже ем принесенные ею гамбургеры из «Макдоналдса».

Девушки меня всегда чему-нибудь учили. Наташка-дощечка, помню, убедила меня слушать Мумий Тролля. Я считал его женственным, манерным и… голубоватым. Я же был другом Егора Летова, какой Мумий Тролль — смешно!.. Наташка заставила прослушать (кажется, это был первый) альбом Тролля и сказала мне: «Да, он женственный и манерный, но это клёво!». С тех пор хожу, полный мелодий и фраз этого владивостокского типчика. «В подворотне нас ждет маниак / Хочет нас посадить на крючок / Остались мы на растерзание / Парочка простых и молодых ребят». «Со смены не вернулась молодая жена…».