Надин Бисмют - Без измены нет интриги

Когда часов в семь мама постучала ко мне и сказала, что ужин готов, я как раз дочитал книгу о планетах. Теперь, думал я, в планетарии я смогу козырнуть перед Сандриной, покажу ей, что знаю галактику как свои пять пальцев, пусть увидит, какой я умный. А Виолена, конечно, сядет рядом с Сандриной, так что я и перед ней отыграюсь, а то с хоккеем она меня умыла. Я спустился в кухню, там пахло жареным мясом. Моя тарелка уже стояла на столе — со стейком, пюре и горошком. Жвачка у меня во рту потеряла вкус, и я выплюнул ее в ведро. Пока я ел, мама строго смотрела на меня. «Жереми, — спросила она, когда моя тарелка опустела, — зачем ты целовался с Виоленой?» Я сказал: а что такого, я уже большой, вот Шарль, например, давно целуется с девочкой. Мама нахмурилась: «Нет, ты соображаешь? Говоришь мне, что тебе нравится Сандрина, а сам целуешься с ее подругой! Ну знаешь, Жереми! Так нельзя!» Я не нашелся что ответить и только сейчас подумал: а вдруг Виолена расскажет Сандрине, что мы с ней делали у меня в подвале? Хоть бы не рассказала до планетария и до этого их пачечного спектакля. Мама забрала мою тарелку, я встал и пошел к холодильнику за мороженым. Взял розетку и положил себе, как всегда, шарик ванильного и шарик шоколадного. Я вернулся к столу; мама курила сигарету — она редко курит, только когда сердится. Она была вся красная и вдруг закричала: «Думаешь, это сойдет тебе с рук? Нет уж! Все, Жереми, праздник с девочками я тебе устроила в последний раз! Никаких больше девочек в гости, слышишь?» Сигарета выпала из ее пальцев, искорки разлетелись по скатерти. Она закричала еще громче: «Если ты не знаешь, что в жизни всегда приходится выбирать, так учись! Я тебе покажу, что такое выбор! Ты любишь смешивать ванильное мороженое с шоколадным, правда? Так вот, сегодня ты съешь только один шарик из двух и какой сорт выберешь, такой и будешь есть весь следующий месяц! Вот так, Жереми! Учись благоразумию, пока не поздно!» Мама курила, часто затягиваясь. Потом она раздавила окурок и встала: «Я иду стирать. К моему приходу изволь принять решение». Она посмотрела на мою розетку с мороженым — я к нему так и не притронулся. И повторила: «Только ванильное или только шоколадное весь следующий месяц!» Повернулась и ушла в подвал. Какая муха ее укусила? Честно говоря, я не врубился, при чем тут мороженое, и потом, выбирать между ванильным и шоколадным жуть как не хотелось. Шоколадное — вкуснятина, но ванильное, если еще полить сверху кленовым сиропом, вообще объедение. Как будто ешь снег, только сладкий. А смешивать их — лучше всего, разминаешь оба шарика ложечкой, и получается такая красивая смесь, светло-коричневая, блестящая. Не хочу я выбирать, мало ли что маме в голову взбредет! Вдруг меня осенило: я побежал к раковине и подставил розетку боком под горячую воду, придерживая шарики ложечкой, чтобы не упали. Когда они размягчились, я вытер розетку посудным полотенцем и вернулся за стол. До маминого прихода мороженое подтаяло еще сильнее. Я услышал ее шаги и сел прямо, как паинька. Мама вошла в кухню и сразу посмотрела на мою розетку. «Мама, — спросил я, — а если шарики растаяли, значит, мне можно съесть оба?» Мама выронила стопку полотенец, которую держала в руках, и закричала: «Делай что хочешь, Жереми, хватит с меня, живи как знаешь! Никогда я не сделаю из тебя человека! Весь в отца!» Она заплакала и выбежала из кухни. Я еще посидел над своим мороженым, но так его и не съел. Все равно шарики совсем растаяли, да и есть мне расхотелось, потому что я не могу видеть, как мама плачет, а это с ней бывает часто с прошлого лета, с тех пор как папа больше с нами не живет.

Вечер прошел невесело: мама так и не вышла из своей комнаты. Жаль, а ведь день так хорошо начинался. Я собрал с пола полотенца и подумал: ну и пусть мама больше не разрешит приглашать в гости девчонок, мне ведь на будущий год папа обещал устроить настоящий праздник. Потом я пошел спать, потому что делать все равно было нечего. Когда я закрыл глаза, две пышные розовые пачки закружились передо мной как волчки. Под подушкой я нащупал что-то твердое и вспомнил, что спрятал туда поздравительную открытку, которую подарили мне в классе. Я зажег лампочку у изголовья и раскрыл ее. Опять долго любовался на Сандринино красивое «С» с улиточками. Но на этот раз мне стало любопытно взглянуть и на подпись Виолены: буква «О» в ее имени была нарисована в виде сердечка.

Я подошла к колбасному отделу и хотела было взять ломтиков десять венгерской салями, но тут мужчина, который уже стоял у прилавка, поднял палец, подзывая продавщицу: