Елена Цымбурская: Притчи@ру. 15 минут любви

Но когда министр подъехал к своей остановке и собрался выходить, ему внезапно захотелось вернуть монетку водителю, что он и сделал со словами:

— Возьмите, вы мне дали лишний четвертак.

Водитель широко улыбнулся и сказал:

— Я вас узнал, когда вы садились, я знал, что вы — новый министр, и хотел проверить, что вы сделаете, если я вам дам больше сдачи, а потом рассказать об этом всем завтра на общем собрании.

Министр вышел, вытер со лба выступивший пот: «Боже, из-за четвертака я чуть было не разрушил свою карьеру!»

Когда я был маленьким, моя мама очень много вышивала. Я садился с ней рядом на маленький стульчик и спрашивал, что она делает. Она мне отвечала: «Вышиваю».

Будучи маленьким, я мог видеть мамину работу только снизу. Я всегда жаловался, что вижу только некрасивые перемешанные нитки.

Она мне улыбалась сверху и ласково говорила: «Сынок, иди погуляй, поиграй немного, когда я закончу, то положу вышивку на колени и ты посмотришь сверху».

Я спрашивал себя, почему вышивка видится мне такой некрасивой и перепутанной и зачем вообще маме нужны эти темные нити. Но потом мама звала меня: «Сынок, иди, можешь уже посмотреть!» Я с радостью забегал и несказанно удивлялся тому, как прекрасна вышивка с лицевой стороны. Мама показывала мне прекрасный цветок или великолепный закат — и я не мог поверить своим глазам: снизу — неопрятное скопление нитей, а сверху — такая красота. Моя мама тогда говорила: «Сын мой, снизу все видится запутанным и беспорядочным, но ты не знал, что у меня, наверху, был свой план, у меня был красивый рисунок. Теперь посмотри сверху, как красиво!»

Так же и в жизни. Не зная вселенского плана, мы думаем, что все идет не так, все плохо. На самом деле все происходящее — часть божественной вышивки. Сверху виднее, как вышить красивый узор.

Корабль потерпел крушение у берега необитаемого острова. Выжил лишь один пассажир. Каждый день он молил Бога, чтобы тот спас его, каждый день часами смотрел на линию горизонта в ожидании помощи, но никто не приплывал.

Тогда выживший начал строить небольшой шалаш, чтобы защитить себя от солнца, ветра, холода и дождя, и сберечь те немногие вещи, которые уцелели вместе с ним. Как-то раз он пошел на поиски пищи, а когда вернулся, обнаружил свой шалаш объятым пламенем. Дым поднимался до самого неба. Все сгорело. Потерянный и расстроенный, человек в сердцах крикнул, обращаясь к Богу.

— Как ты мог сделать это со мной?

И, устав от пережитого, заснул на песке.

Рано утром следующего дня его разбудил гудок приближающегося к острову корабля.

Человека спасли; рыдая от счастья, он спросил:

— А как вы узнали, что я здесь?

И команда ответила:

— Мы увидели дымовые сигналы, которые ты нам посылал.

Когда мы просим о чем-то, нам нужно поменять радостное нетерпение на радостное терпение.

Я готовился к лекции по теологии, когда впервые увидел Тома. Он стоял у зеркала и расчесывал свои длинные светлые волосы, достающие ему до лопаток. Я знаю, важно лишь то, что внутри головы, а не снаружи. Но я не был готов к Тому и решил, что он станет для меня проблемой.

Так вышло, что Том был единственным студентом на курсе, кто не верил в Бога и открыто насмехался над самой возможностью того, что Создатель любит всех безусловно. В целом мы мирно сосуществовали в течение семестра, но временами Том был для меня сплошной головной болью.

В конце семестра он, вручая свою работу, спросил:

— Вы что же, действительно верите, что встретитесь когда-нибудь с Богом?

Я решил использовать немного шокотерапии и резко ответил:

— Нет.

— Ах! А я думал, что это ваш продукт, который вы продаете!

Я дал удалиться ему на пять шагов от меня и позвал:

— Том! Думаю, что ты никогда Его не найдешь, но уверен, что Он найдет тебя.

Том просто пожал плечами и ушел. Мне стало немного печально из-за того, что до него не дошло мое послание.

Через некоторое время после того, как Том закончил университет, до меня дошла очень печальная весть о том, что он умирает от рака. До того как я успел найти его, он пришел ко мне. Том исхудал, а его длинные волосы выпали из-за химеотерапии. Но глаза его были ясными и блестящими, а голос — уверенным и ровным, какого я не помнил.

— Том, я долго думал о тебе, я узнал, что ты болен, — сказал я юноше.

— Да, очень болен, профессор, у меня рак. Это вопрос недель…

— Можешь об этом говорить?

— Конечно, что вам хочется узнать?