Кристиан Гарсен - Полет почтового голубя

Подошедший официант, одетый в белую форму, поставил на стол четыре дымящихся блюда и две миски с рисом. Блюда источали сильный аромат, но понять, что в них находилось, было невозможно. Еугенио отказался выбирать меню, доверив это деликатное дело И Пинь. Одно из блюд представляло собой мутный жирноватый бульон, в котором плавало несколько кусочков мяса, еле прикрытых тонкой кожей. Еугенио хотел спросить И Пинь, что это, но внезапно подумал, что это может быть змея, и предпочел ничего не спрашивать. Он налил пиво в свой бокал и чай в чашку И Пинь. Она поблагодарила его взглядом, смешала рис с несколькими кусочками мяса, отпила бульон из миски и с аппетитом приступила ко второму блюду, ловко орудуя палочками. Обед протекал почти в полной тишине. Из динамиков приглушенно лились приторные китайские мелодии, не совсем приятные уху европейца. Ко всему прочему, пение исполнителей больше напоминало мяуканье, сопровождаемое пронзительными звуками синтезаторов. И Пинь не смущала тишина за столом — переход от оживленной беседы к молчанию был для нее совершенно естественным, — поэтому Еугенио находил ее приятной в общении и даже считал, что мечтательный взгляд смягчал и делал привлекательным ее не слишком красивое лицо.

Едва они сели за стол, как Еугенио сразу же заговорил об Анн-Лор. И первый его вопрос, заданный таким тоном, словно они продолжают начатый разговор, был о том, когда она видела ее в последний раз. И Пинь улыбнулась и ответила, словно это само собой разумелось, что Анн-Лор почти месяц назад уехала из Сианя и что с тех пор у нее нет о ней новостей. И Пинь не была знакома с Пьетро Савелии, но знала, что он был другом Анн-Лор и что у него были неприятности в Пекине. Правда, какие она не сказала или не захотела сказать. Еугенио упомянул о подпольных рок-концертах, запрещенных политических собраниях и о дальнейшем преследовании их участников, но И Пинь уклонилась от разговора на эту тему. Она лишь сказала то, что Еугенио уже знал: Савелии вернулся в Италию, а Анн-Лор приехала к ней в Сиань и пробыла месяц. Она ни с кем не встречалась, кроме как с кузеном И Пинь, пекинским писателем по имени Цзяо Шеншень, который приехал погостить со своей женой и с которым они много беседовали. Спустя некоторое время Анн-Лор вернулась в Пекин.

Когда снова подошел официант, они замолчали и продолжили обед в тишине.

— Писатель, — чуть позже сказал Еугенио. — И о чем же он пишет?

И Пинь, похоже, растерялась.

— Как бы это сказать… Скорее о цзинвей, чем о цзинпай, если вы понимаете.

Еугенио прищурил глаза, поискал на стене что-нибудь, на чем можно было бы остановить взгляд, и в конце концов, сосредоточившись на совершенно обычной пагоде, закурил сигарету. Ему казалось, что все вокруг впало в какое-то сонное оцепенение, и это чувство еще больше усилилось после того, как он выпил стакан рисовой водки в конце обеда. Без сомнения, она плохо сочеталась с пивом, более легким и коварным.

— Вам следовало бы меня в этом просветить, — произнес он с улыбкой.

— Это трудно объяснить, — ответила И Пинь. — Эти термины довольно расплывчаты, и очень сложно пытаться найти им определение. Кроме того, это не моя специальность. Вообще-то я мало читаю, — призналась она со смущенной улыбкой.

Похоже, она колебалась.

— Скажем так, что в Китае есть два вида литературы, — внезапно начала она. (Слишком старательно, подумал Еугенио, как студентка во время устного ответа.) — Литература цзинпай и цзинвей. Насколько я знаю, литература цзинпай чаще обращается к деревенской, сельской тематике и реже к городской. Если речь идет о Пекине, значит, это будет традиционный Пекин, образованный и гуманитарный, в общем, немного придуманный. Это политически не ангажированная литература, считающая, что изменения могут произойти только через образование, а не через действие.

— Скорее, литература даосизма [14] Китайская религия и одна из основных религиозно-философских школ. Возникла в середине 1 тыс. до н. э. на основе верований шаманского характера. , — заметил Еугенио, вспомнивший несколько уроков, которые дала ему Марианна.

— Не знаю, — улыбнулась И Пинь. — Напротив, в литературе цзинвей чаще всего описывается Пекин, но Пекин конкретный, повседневный, народный. Там часто присутствует пекинский диалект. Это литература намного более ангажированная.

— Более конфуцианская? — наугад спросил Еугенио.