Мария Галина - Гиви и Шендерович

— Это я понял, — нетерпеливо произнес Гиви, — я хотел сказать — куда мы направляемся?

— В безопасное место, — коротко повторил Джамаль.

— Насколько безопасное?

— Насколько требуется для тебя, о, господин мой.

Поначалу по обе стороны коридоров тянулись мрачные двери, присыпанные пылью веков, со ржавыми запорами и фестонами паутины. Потом двери исчезли. Из темных провалов комнат, которые они миновали по мере продвижения, веяло плесенью и чем-то еще, невнятным, но очень малоприятным. Где-то совсем рядом глухо ударилось железо о железо и раздался протяжный стон.

— Там кто-то есть! — испуганно проговорил Гиви, — несчастный узник!

— Господь с тобой, о, жалостливый, — рассеянно отозвался визирь, — эти каморы никто не навещает уже несколько веков. Да какой узник продержится без еды и питья столько времени? Это, полагаю, местный силат, который есть разновидность племени джиннов. Он, как говорят, какое-то время навещал в узилище одного мудреца, ну, помучить там, поразвлечься немного, но, под влиянием бесед и наставлений обратился в истинную веру и сейчас ведет себя вполне прилично. А что до воя и стона, так это он сам наложил на себя покаяние за то, что, в конце концов, природа взяла свое, и уходил он этого мудреца до смерти, истощив его всяческими соблазнами, мудрецам не приличествующими…

— Эх, жаль! — прокомментировал Гиви.

— Кого? — удивился Джамаль, — того мудреца? Ну, так его бросили в темницу за развращение малолетних. А потом, он неплохо повеселился перед концом. А что до силата, то он по-своему счастлив…

Наконец, лицо Гиви окатил порыв свежего воздуха, однако же, ни луча света снаружи не пробивалось в подземелье, из чего следовало, что Джамаль явился к нему в ночи. Везирь тем временем, нажал на какой-то выступ в стене, которая, угрожающе кренясь, постепенно переходила в низкий потолок. Стена крякнула и расступилась, образовав отверстие, в которое при известной ловкости могли пролезть даже увесистые охранники. Джамаль просунул в отверстие увенчанную чалмой голову, и какое-то время стоял так, открыв взору Гиви обтянутый шелковым халатом зад. Затем везирь вдвинулся обратно.

— Все спокойно, о, други, — коротко бросил он спутникам, — пошли.

Наружу лезли в обратном порядке — сначала оба охранника, затем Гиви, а затем — Джамаль, уже загасивший свой факел.

Снаружи было темно и тихо. Пахло горькой травой, привядшими розами, пылью. Гиви огляделся. Они стояли на пустыре, живописно украшенном древними развалинами, на внушительном расстоянии высилась громада дворца, на закругленном куполе играл звездный свет, острые башенки кокетливо подпрыгивали в переливах горячего ночного воздуха. Летучие мыши раздвигали крыльями зеленоватое небо.

— Э? — неуверенно вопросил Гиви.

— Вот ты и на свободе, господин мой, — жизнерадостно отозвался Джамаль.

— Э-э… — мялся Гиви.

Свобода, это, конечно, хорошо, но люди Джамаля так плотно пристроились по бокам, что вырваться из-под их несколько навязчивой опеки не было никакой возможности.

Гиви набрал полную грудь воздуха и, раздувшись, насколько мог, внушительно произнес:

— И каковы же твои дальнейшие намерения, о, мой визирь?

— Охранять и защищать тебя, разумеется! — всплеснул руками Джамаль, — и сейчас, о, мудрый, я докажу это на деле!

Он коротко свистнул и из-за развалин появился человек в плаще, ведущий в поводу сразу несколько крепких мулов.

— Тебя будут искать, о, беглец! И, чтобы поиски оказались напрасными, потребно скрыться в безопасном месте.

Сомневаюсь я что-то насчет безопасных мест, думал Гиви. По-моему их тут вообще нет.

— И еще, о, господин мой, прости за назойливость, но жизненно необходимо завязать тебе глаза, ибо убежище, где мы намереваемся тебя сокрыть, воистину сокрытое.

— Ты мне не доверяешь, о, Джамаль? — мрачно спросил Гиви.

— Я бы скорее не доверял самому себе в таком тонком деле, господин мой, однако же, таково требование нынешнего хозяина убежища.

— А! Так у него уже есть хозяин?

— О да! Кто-то же должен поддерживать убежище в надлежащем состоянии до прихода истинного господина!

В речах визиря Гиви почудилась некоторая логическая несообразность — ибо если он истинный господин, зачем завязывать глаза? Однако спутники Джамаля придвинулись к нему уже и вовсе вплотную, а потому он счел за лучшее не спорить. В конце концов, думал он, чувствуя, как глаза облекает плотная повязка, если бы Джамаль решил его убить, он бы давно уже это сделал.