Елена Белова - Мать-ехидна лучше всех! Записки уборщицы-интеллектуалки

Еще пара лет познавательно-обучающего продуктового шопинга — и я прослыву самой эрудированной и образованной среди своих подружек!

Наслаждаясь надомной работой, я тем не менее изредка грущу о невозможности часто выгуливать свои умопомрачительные туалеты и срывать заслуженные цветы зрительского восторга. А поход за продуктами — славный повод вытащить из шкафа чудный топик с квазинастоящими бриллиантами и продефилировать в нем несколько раз вдоль витрин с замороженной рыбой.

Недавно я оставила возле кассы зонтик, и охранник супермаркета выбежал за мной на улицу, чтобы вернуть пропажу — все же не зря же я нарядилась в тот день в плетеную бирюзовую кофточку с бахромой и веселые джинсы с заплатами и прорехами!

Как показывает практика, продовольственные рынки и магазины — постоянное и проверенное место самых приятных встреч с давними знакомыми. Где же еще могут столкнуться две интеллигентные дамы, как не в очереди за помидорами или за свининой?

Я очень радуюсь таким сюрпризам — в безумии рабочего дня поболтать пару минуток с бывшей одноклассницей, соседкой со старой квартиры, маминой давней приятельницей, передать и принять короткие приветы и обменяться самыми искренними комплиментами и добрыми пожеланиями.

— Леночка, ты все хорошеешь!

— Видела Вашу дочку — красавица растет, как мама!

— Приезжайте к нам в гости, я напеку пирогов!

Как выясняется, ходить за продуктами — процедура не только полезная, но и благодатная. Пробегусь-ка я до супермаркета, пополню запасы!

Точка принесла из лагеря альбом для маленьких принцесс и попросила помочь его заполнить. Страницы этой книги были пусты, на каждой красовался заголовок-вопрос. Твердый переплет, яркие фотографии, узорчатая вязь шрифтов и ни капли индивидуальности владельца.

— Давай напишем что-нибудь своеобразное, особенное, — предложила моя фантазерка. — Я успела написать только о тебе, а все остальные графы остались незаполненными.

«Моя мама больше всею любит украшения и читать» — так дочь начала описывать меня.

— Ты уже выдала весьма специфическую информацию о маме, практически эксклюзивную, раскрыв одним махом страшный семейный секрет, — похвалила я Полину, а альбом изъяла для дальнейшего изучения и анализа.

Во времена моего школьного детства у каждой уважающей себя девчонки имелась подобная анкета. Делали ее из обычной тетради в сорок восемь листов, вопросы писались от руки, заголовки раскрашивались фломастерами или цветными карандашами.

Самыми интересными и востребованными были вопросы о друзьях. Изюминка, или фишка, как выразился бы мой ребенок, заключалась в том, чтобы те, чьи имена девочка писала в графе «Друзья», тоже назвали бы ее своим другом.

Было очень обидно, исписав чужими именами или инициалами по две-три строчки, потом не найти себя в анкетах этих ребят. Чем больше у девочки друзей, тем она популярнее. Нередко мы лукавили и заносили в свои списки знаменитых старшеклассников, надеясь, что эта шалость останется безнаказанной, и даже вымышленных друзей, будучи уверенными, что уж эта хитрость точно сойдет нам с рук.

А сколько было пролито слез над ответами на вопрос «Кто тебе нравится?». Кто-то отшучивался, указывая инициалы классной руководительницы, кто-то зашифровывал запись только ему понятными знаками, кто-то примыкал к большинству, переписывая инициалы самых популярных и харизматических личностей, а кто-то и не боялся рисковать, признаваясь в чувствах.

Как-то раз новенький мальчик, приехавший в нашу школу из другого города, шокировал общественность открытым признанием, прописав в анкете полностью имя и фамилию девочки, кстати, никогда прежде не пользовавшейся особым успехом у ребят. Класс восторженно и одновременно недоуменно гудел и перешептывался, а юная прелестница потом долго гордилась статусом красотки и сердцеедки.

А «Любимый афоризм»! Мы перерывали тонны настольных и отрывных календарей с высказываниями знаменитых людей, пролистывали кучи умных книг с одной-единственной целью: выбрать и переписать самую лучшую цитату: тонкую, умную и чуть-чуть эпатажную. Забавно, но апогеем раскованности и верхом эротизма считалась полукриминальная, как нам тогда казалось, фраза: «Умри, но не давай поцелуя без любви», списанная чьей-то отважной рукой из анкет старшеклассниц.

— Давай сделаем анкету для друзей сами, — предложила я Полине после того, как она заполнила стандартные типографские странички чужого опросника.