Аглая Дюрсо - 17 м/с

Но наш профессиональный интерес как-то сдулся под напором чисто человеческого эгоизма. Потому что мы соскучились по цивилизации, огням, и — душу. Как минимум.

Сестры настаивали на ночевке (или вечном поселении?) до такой степени, что вдруг пошел достаточно мрачный ливень. Но мы договорились, что матушку посмотрим уже в момент первой съемочной готовности. Вкупе с отловленной и облагодетельствованной девственницей. И умчались, еле разгребая воду на лобовом стекле.

Особняк у нас был отличный. И было совершенно не жалко денег грандиозного канала, потраченного на его аренду. Потому что эти деньги были потрачены не зря! Я так и сказала, когда оказалась в зоне досягаемости грандиозным каналом. То есть об особняке я, конечно, промолчала.

Я сказала, что у нас есть куча мистики, о которой так долго и настойчиво твердили вожди канала. У нас есть пять душ привидений и шесть голов ведьм.

— А тамплиеры? — спросили меня.

— Что тамплиеры? — насторожилась я. Потому что я думала, что о тамплиерах на грандиозном канале уже забыли. Ведь забывают же на этом канале о душераздирающих новостях, сообщенных накануне.

— Тамплиеров сожгли в 1314 году, — на всякий случай напомнила я.

Но мне сказали, что об этом не хотят даже слышать! Этого просто не может быть! И чтобы я этого больше никому не говорила! Потому что вожди первого канала как хотели тамплиеров, так и хотят. И от меня такой подляны просто не ожидали. И если я что-то там такое когда-то писала про тамплиеров, то я должна за это ответить! И отвечу! И пусть я раздобуду этих тамплиеров, хоть в каком состоянии. Хоть с кострища, хоть как. Если их еще можно припереть к стенке и нарядить в плащи с крестами. Чтобы они гармонировали с нашей ведущей в плаще с крестами, выстиранном до кипенной белизны в средстве, которое она в свою очередь так самозабвенно рекламирует!

Слава богу, что я ничего не сказала про особняк. Тем более что особняк — так себе. И соседи, студенты Эдинбургского университета, наследники похитителей камня из Вестминстера, орут за стеной. И вода в душе — холодная. И розетки — идиотские.

А Лена сказала, что деваться некуда. И придется звонить историку тамплиеров. Потому что раз он про них пишет, то пусть за это отвечает. И мы припрем его к стенке. И набрала историка.

Выяснилось, что припирать историка к стенке придется в рань несусветную. И это будет стенка прославленной американским Дэном Брауном Рослинской часовни.

Рослинская часовня — это всемирная достопримечательность и теперь уже восьмое чудо света. За что настоятели должны приплачивать американскому беллетристу.

Это такая часовня, которая стоит посреди многокилометровой автомобильной стоянки. Хотя раньше стояла посреди лужайки, как это принято у них на острове. Но эстетика резко изменилась, когда сюда хлынули почитатели книги и одноименного фильма из других частей света. Лужайку вытоптали, а местами разрыли в поисках сокровищ тамплиеров. Пришлось ее заасфальтировать и начать извлекать выгоду из парковки. И из лавки при часовне стали извлекать выгоду. Там теперь продают литературу, которую люди, лишенные конфессиональной толерантности, вполне могут назвать бесовской. И еще там лом на свадьбы и похороны. Записываются в очередь, как на ковры во времена моего детства. На свадьбы теперь записываются при рождении, а на похороны — при жизни. Так что отпускать мелкие прегрешения местных поселян просто некогда. Поэтому грехи там теперь отпускают оптом, по Интернету. Вот в каком месте нас встретил в восемь утра историк.

Этот историк, Иан, был очень милым, очень историком и никак не хотел отвечать за поставку тамплиеров. Убеждал, что тамплиеров сожгли во Франции и орден запретили. Я об этом просто ничего не хотела слышать! Но слушала. Потому что развернуться и убежать в истерике «все пропало, все пропало!» было неудобняк и некомильфо. Иан прогнал нас по всей часовне, сгонял на крышу и по окрестностям — с достаточно академичной лекцией. Он рассказал все то, что у него было написано в книжке, которую он нам подарил при встрече. «Где логика? — завывал мой внутренний голос. — Где тамплиеры?!»

И тогда я скрутила свою вежливость в бараний рог и сказала, что я тоже в какой-то мере историк, и тоже писала про тамплиеров, и эти песни уже слышала. А Лена ему это с облегчением перевела. Потому что она тоже впала в недоумение от экскурсии в столь ранний час.