Аглая Дюрсо - 17 м/с

— Что-то не так, — сказал ему служитель аэропорта. И Марк поспешно спрятал сигарету за спину.

— В Бангкоке и У-Тапао отменили все вылеты, — пояснил служитель. — Очень плохие метеосводки.

— Синоптики — меланхолики. Это от больной печени, я полагаю, — поддержал беседу Марк.

Служитель помотал головой.

— Очень тихо, — сказал он.

Здесь его тут же поправили. Потому что слева (там, где был залив) загремело. Также загремело и со стороны тучи, прямо над пронзительной лимонной полосой.

— Ну-у, если это конец света, то выглядит очень нарядно, — успел сказать Марк до того, как его (вместе с чемоданом, сумкой и им самим, вместе с оконным стеклом, служителем, скамейками, стойкой досмотра, лавкой с фенечками, хозяйкой лавки с фенечками, еще тремя пассажирами его рейса, визжащей девушкой с жутким баварским акцентом и всей прочей лабудой) смело.

Это была вода.

За минуту до этого Миу (или как ее там) сильно обеспокоилась известием про нарядный конец света. Она подумала, что зря она все-таки купила такой дорогой сейф, раз уж все равно он больше не пригодится. И тут же схлопотала сейфом, вместе с бамбуковой стеной, к которой он и был приделан.

Короче, Доктор. «Все сметено могучим ураганом» — это как раз тот самый случай. Потому что это было цунами, о котором сообщили все средства массовой информации.

Вы спрашиваете, почему я говорю об этом только сейчас?

Потому что тогда сообщить не было ровно никакой возможности. Потому что тогда началась паника, и бушевала стихия. И вдобавок намочило все мобильные телефоны. Их намочило соленой водой, что для телефонов — однозначно смерть.

Поэтому Марк вышел на связь только через два дня. Берлинским родственникам он сказал, чтобы не парились. Он сказал, что жизнь налаживается.

И это была сущая правда. Потому что с острова (как только прилетели самолеты службы спасения) смотались все туристы, некоторые дачники, многие предприимчивые люди свернули свои широкомасштабные планы туристического бизнеса, строительства отелей и точек общепита. И спасли этот остров.

Здесь остались только самые… м-м-м… просветленные.

Марк, например. Он сдает в ренту мопеды, делает фенечки для бутика в аэропорту и еще развозит на мопеде кока-колу для ресторанчиков на берегу (потому что в ренту мопед здесь втюхать очень затруднительно).

Это я к тому, Доктор, что и от концов света тоже бывает польза, с какой точки посмотреть. Желательно с верхней. Но точка у аэропорта — тоже ничего. Она тоже находится на достаточно возвышенном месте.

Но нам, Доктор, этого было мало. Мы устремлялись туда, откуда даже два года назад никто не вышел на мобильную связь. Потому что там, Доктор, мобильной связи нет.

Марк к нам очень привязался (один из наших дал ему диск с русским реггей). Марк хотел самолично, на мопеде, перевезти нас на пристань. Но нас было очень много, и он с огорчением позвал рикшу.

Когда мы выгрузились на причале, Марк уже был там.

Он сказал, что сейчас нарисует нам карту, куда надо плыть.

Мы отшатнулись.

Это был маршрут «Пляжа».

Мы сошли на пристани в райцентре. Вокруг сновали тайцы. Они были себе на уме. Они пытались заманить нас в злачные места, которые в этом райцентре организованы не с таким размахом, как в Патайе, но, судя по призывным лицам местных трансвеститов и очаровательных таек, наличествовали.

В 1996 году, когда Алекс Гарленд с Франсуазой и Этьеном плыл с Самуи мимо Ко-Пхангана, Ко-Пхапган уже считался убитым островом. Убитым желанием пришельцев найти себе незатоптанный пляж и затоптать его лично.

С тех пор прошло достаточно времени, чтобы окончательно приговорить райцентр Ко-Пхангана и поставить его на службу желаниям туристов. И хотя туристы, кинувшиеся прочь от Патайи в сторону Ко-Пхангана, могут считаться более продвинутыми, их основные желания не выходят за пределы их основных инстинктов.

Но нам надо было на другую сторону желаний. По ту сторону туристического блядства. Поэтому мы сказали: «Нас ждет такси».

В нашем представлении (видимо, уже печально тронутом буржуазностью) такси должно было выглядеть иначе.

А оно выглядело раздолбанным джипом с открытым кузовом, со старой тайкой, запихивающей под сиденье вонючую огромную рыбу, и с водителем, обкуренным в ураган и посверкивающим золотыми передними зубами.

Водитель сохранял благоразумие, когда несся по окраинам райцентра, заточенным под основные инстинкты приезжих. Он приветно махал владельцам лапшарен и добродушно разгонял прелестных девушек, зазывно кидавшихся под колеса.