Сергей Арзуманов - Винодел

— Да, я знаю.

— Но что они об этом знают? Лишь красивые модные слова — антиоксиданты, полифенолы, ресвератрол. Вино, как пылесос, вытягивает из земли все, что она содержит: витамины, минералы, металлы, микроэлементы. Биохимический состав вина разобран до мелочей. Нам известен химический состав вина, все элементы, входящие в него: вода, спирт, глицерин, кислоты, углеводы, минеральные вещества, танины, красящие вещества, эфиры, витамины, микроэлементы. Но собери все эти элементы, добавь воды и спирта и что?

— Что?

— Ничего, вина мы не получим, в этом великая загадка нашего дела, Макс. Ладно, на сегодня хватит работы, пошли домой.

Сбор урожая был в самом разгаре, когда начала портиться погода. Небо стало свинцовым, а воздух — соленым.

— Точно польет, так и тянет с Атлантики.

— Да, пап, я думаю, будет гроза.

— Только этого нам и не хватало.

— Пап, а разве нельзя накрыть виноград, как в теплице, пленкой?

— Нет, сынок, этого делать нельзя.

— Почему?

— Урожай не признают.

— Что это значит?

— По бордоским законам, такое вино не может называться «Бордо», на этикетке можно писать только, что это столовое вино, но хуже всего то, что ты не сможешь поставить год урожая.

— Очень странный закон.

— И тем не менее, это так, твой дед, кстати, тоже считает, что погоду не перехитришь.

— А кого-то за это наказывали?

— Да, я помню, был скандал с «Валандро».

— Шато «Валандро»?

— Да, все ждали чуда от Миллениума, но от перенапряжения некоторые не выдержали и закрыли виноградники пленкой.

— И что?

— Тогда ожидали страшный ливень, но он так и не пошел.

— И что было?

— Вину не дали присвоить год урожая, и классифицировали как столовое.

— А много таких было?

— Ты знаешь, Макси, был кто-то еще, но не такой известный, поэтому, наверное, и не помню, просто всем хотелось получить сверхвино от 2000 года.

— А у нас что получилось?

— Ты знаешь, ничего особенного, тут даже дед со мной согласился.

— Надо и мне попробовать.

— Пойдем, устроим дегустацию, и деда надо позвать.

Арсен был в плохом настроении:

— Ну что там урожай?

— Нормально, отец, все идет неплохо.

— Конечно, неплохо, у нас все всегда неплохо, у других хорошо, а у нас неплохо.

— Папа, что ты говоришь?

— Погода портится?

— Да.

— Конечно да, но у нас все неплохо, а у других хорошо.

— У каких других?

— У Петрюса не бывает плохой погоды: у них небо особенное или они договорились со святыми, что над ними не льет.

— Папа, не кощунствуй.

— Почему все так любят петрюс? Да, это великое вино, и все-таки, почему из 12 000 поместий Бордо большинство людей сразу назовет Петрюс? Да проще простого: это название легко запомнить. Шато «Маларктик — Лагравьер», не каждый француз запомнит это название, а что говорить про китайцев и русских? Назови вино «Анрюс», и все продавай русским, Шато «Ли», и каждый китаец его будет пить, а наши все никак не могут понять, почему так трудно запомнить «Лафорьи — Пейраго», тьфу, даже я это не могу выговорить.

— Отец, что с тобой, чего ты завелся?

— Некому людей жизни учить, все с ума посходили, бутылка вина стоит больше тысячи евро — где это видано и какой француз может это выпить?

— Отец, что случилось?

— Мне нужно поговорить с тобой, Грегуар.

— Давай я схожу в погреб за вином, мы с Максом хотели еще раз распробовать 2000-й урожай, заодно и поговорим.

— Хорошо, пусть Макс сходит.

— А сколько брать?

— Пару бутылок хватит.

— Ладно.

Арсен помолчал немного, убедился, что, кроме сына, в комнате никого нет, и сказал:

— Я уже не могу получать от жизни того, что хочу. Женщинам я не интересен, пить вино столько, сколько я хочу, мне нельзя; за руль садиться я боюсь.

— Отец, ты мне не нравишься.

— Когда мужчина не спит с женщинами, он умирает.

— Папа, но ведь тебе уже…

— В этом все и дело, Грегуар, больше мы ничего обсуждать не будем, уверен, что остальные ничего не узнают.

— Но, отец…

— Ты знаешь, Шанталье никогда не прощаются, я пошел спать.

Макс вернулся из погреба, когда Арсен уже ушел из столовой.

— А где дед?

— Раздумал дегустировать, сказал, что хочет спать.

— Странно, а ты будешь?

— Нет, сынок, я тоже не хочу, давай в другой раз.

— Хорошо, как скажешь.

Утром Макс встал пораньше, чтобы помогать отцу на винограднике. В столовой уже сидели мать и отец. Они ничего не ели и молчали.

— Что случилось? — весело спросил Макс.

— Дед умер, — еле произнес Грегуар.