Энтони Берджесс - Человек из Назарета

Он отошел побеседовать с группой бедно одетых людей, бывших уже заметно навеселе. Именно они больше всех прочих налегали на еду и вино. Глава Братьев заметил Свету Зари:

— Ты не должен забывать, кто он такой. Древодел. Довольно грязное занятие.

Эти двое ушли рано, о чем никто из гостей не жалел.

Я знаю, многому из того, о чем я вам поведал, вы не совсем готовы поверить, как не примете на веру и многое из того, о чем еще будет сказано. Но я думаю, вы с готовностью поверите, что Иосиф и Мария были счастливы и что, вне зависимости, верите вы сами в великое чудо или нет, они жили, озаренные светом предстоящего чуда. Однажды вечером, во время обеда, Иосиф сказал:

— Сегодня утром я разговаривал с рабби Гомером. Он толковал все о том же.

— Ты хочешь сказать, об Иоанне? О Елисавете и Захарии?

— Да, все о том же. Объяснял, почему Иоанн не может быть Мессией, и приводил слова из Писания. Странно. Я всегда считал, что Писание — это ну… именно писание. Я никогда не рассматривал его ну… как книгу о том, что происходило в действительности. Или о том, что произойдет. Я имею в виду пророчества.

— Так что же все-таки сказал рабби?

Мария нетерпеливо постучала о стол ножом, который держала в руке. Иосиф в это время неловко раскладывал по тарелкам тушеное мясо.

— Я, конечно, помалкивал, как делаю всегда, когда доходит до пророчества о молодой деве, которая должна понести ребенка. Однако сегодня утром рабби Гомер очень определенно выразился в том смысле, что эта молодая дева должна быть девственницей.

— Ах! — не выдержала Мария.

— Меня, — продолжал Иосиф, — прямо затрясло от этого. Ну, потом поднялся большой крик, Иофам и прочие начали орать, что это чепуха, что подобное просто невозможно, потому что Бог всегда прибегает к обычному ходу вещей. Когда может, конечно. Ну, сама знаешь — мол, вот Божье творение, вот оно теперь здесь, и, сотворив его, Бог оставляет свое создание в покое и больше не трогает. Но тут рабби Гомер спросил — а как быть с Захарией и Елисаветой? Бог-то ведь не оставил их в покое. Женщина, детородный возраст которой давно миновал, вдруг рожает ребенка. Это своего рода предупреждение, есть даже более точное слово — предзнаменование. В следующий раз, когда Богу придет в голову очередная странная мысль о деторождении, это будет девственница. В одном случае — слишком поздно, чтобы иметь детей, в другом — слишком рано, понимаешь? Не молодая дева, заметил рабби Гомер, не все так просто, а дева, которая никогда… Ну, как я уже говорил, я так и не раскрыл рта, но меня слегка трясло, и тут Иофам — иногда он бывает очень находчив! — привел пример, будто бы тоже из Писания, что вот так же трясется дерево, когда ожидает топора. Пошутил, конечно.

— Продолжай, — сказала Мария.

Не наевшись — ведь теперь она кормила и себя, и ребенка, — Мария отрезала себе еще хлеба и обмакнула его в соус из-под тушеного мяса.

— А главное здесь то, что Мессия должен родиться в Вифлееме. Рабби Гомер показал нам то место в Писании, где об этом сказано, и ткнул в него своим пальцем. Палец, между прочим, был весь в рыбьей чешуе, для рыботорговца это простительно. Так вот, рабби сказал, что Мессия должен быть из дома Давидова, а город Давида — Вифлеем. Тут, скажу я тебе, у меня сердце совсем упало. Этот текст я сам видел, и там еще было что-то вроде «Ты, о Вифлеем, мал ли ты между тысячами?» [42] Имеется в виду место из Книги пророка Михея: «И ты, Вифлеем — Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? Из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле, и Которого происхождение из начала, от дней вечных» (Мих., 5, 2). . Это не город, конечно. Так, маленький городишко недалеко от Иерусалима. Но именно в Вифлееме он должен родиться.

Мария прожевала хлеб и проглотила.

— Родиться в Вифлееме или быть из Вифлеема? Должно быть — из Вифлеема. Он родится здесь, в этом доме. В Назарете, что в Галилее. Но будет из Вифлеема.

— Рабби сказал определенно — в Вифлееме. И никто это особенно не оспаривал. Да, судя по всему, большинству это было не очень-то и интересно. А потом мы все вернулись к работе.

— Значит, ты ничего лишнего не говорил? Не выдал себя?

— Конечно, нет. Чтобы Иосифа объявили сумасшедшим? Обманутым? Теперь я всех людей вижу такими, каким сам был до недавнего времени. У большинства из них нет способности к вере. Взять, к примеру, Иофама. Он верит только в то, что все всегда было плохо и все всегда будет плохо, пока не станет еще хуже. Нет, я храню молчание. Точно так же и тебя не должны видеть. Мне нет нужды быть пораженным немотою, как было с Захарией. В Вифлееме — так, по словам рабби Гомера, сказано в Писании. Он так часто ударял пальцем по тому месту в тексте, что там остался след от его ногтя. Кстати, этот нож надо бы наточить. Стало быть, в Вифлееме.