Естественный обмен

Каждый раз, когда они проезжали через мост, Карина нервно прижималась к окошку, видя желанную воду, понимая, что люди сейчас купаются, загорают, отдыхают, просто радуются жизни, а она должна протискиваться сквозь потные тела, вытряхивая у людей деньги за проезд. Как ни парадоксально бы это звучало, но желающих оказаться в душном тарахтящем автобусе сегодня удивительно много. Даже слишком много.

Мобильный филиал ада, в который превратился обычный городской автобус, подъехал к остановке, распахнул двери, и Карина опять внимательно смотрела, кто зашёл, чтобы честно выполнить свою работу. И тут она увидела ту самую девушку, которая, заметив её, тут же изменила направление и зашла в другую дверь в противоположном конце автобуса.

«Коза! — зло подумала, восхищаясь, однако, тем, как настойчиво эта молодая и, кажется, ужасно давно уже знакомая ей девушка отказывалась платить за проезд, — вот сейчас ведь всё равно достану!»

С упорством маньяка она начала продвигаться сквозь толпу, игнорируя возмущённые стоны и прочие восклицания, безжалостно отдавила ногу мужчине в гавайской рубашке, получила локтем по голове, чуть не потеряла сознание от запаха духов какой-то женщины и, наконец-то, увидела её лицо.

Она оставалась удивительно спокойной, улыбалась и терпеливо ждала. Потом посмотрела Карине прямо в глаза, подмигнула, послала воздушный поцелуй и, по закону подлости, спокойно вышла в только что открывшиеся двери, но нет, не ушла — прошлась по улице и зашла заново в автобус, вновь оказавшись в противоположной стороне салона.

Разозлённая, готовая рвать и метать, Карина сделала последний отчаянный рывок вперёд, но остановилась, поняв, что поздно — двери только что закрылись, впустив последнего пассажира, да и не сумела бы она зайти обратно — слишком много людей.

Злость душила, туманила глаза, хотелось просто разорвать на части эту нахалку, хитрую сволочь, что в очередной раз портит ей жизнь! С удвоенной энергией, окрылённая гневом и яростью, Карина начала продираться сквозь толпу. Это уже был маниакальный охотничий азарт. В какой-то момент она подумала, что чужие тела полностью перекрыли проход, и решилась на отчаянно-сумасшедший поступок: протиснулась под поручнем на ступеньку у двери, буквально проползла между чьих-то ног, потом под сиденьем, и вынырнула, безумно радуясь тому факту, что хоть жива после этого осталась.

Улыбка демона озарила её лицо, когда она увидела ту девушку, что нервно озиралась по сторонам и периодически морщила носик, когда кто-то слишком тесно к ней прижимался.

Автобус медленно подъезжал к следующей остановке, и, возможно, безбилетница сумела бы вновь проделать свой трюк и выйти, не заплатив, но в этот раз удача отвернулась от неё: дорогу автобусу перебежала по зебре компания мелкой ребятни, заставив ненадолго притормозить.

— Попалась! — Карина ужиком протиснулась мимо полноватого мужчины и схватила желанную добычу за руку чуть выше локтя. — Плати за проезд!

Скорее всего, дело было в первую очередь в странном выражении её глаз, подавляющем и красивом одновременно — так для себя потом решила Карина, когда лежала ночью и смотрела куда-то в темноту за окном, не в силах уснуть. Именно их тёмно-коричневый, почти чёрный цвет, и выражение отчаянной уверенности, заманчивое и опасное, гипнотизировали, завораживали, подчиняли…

Иными словами девушка, что вновь и вновь отказывалась подчиняться стандартным правилам и платить за проезд, пользуясь тем, что тянуться почти не пришлось, стоя в плотной толпе, просто поцеловала Карину в губы. Так, что жар прошёлся по её телу, пальцы ослабели, отпуская, казалось бы, уже пойманную добычу, а плечи расслабились. Она стояла, совершенно растерянная и неспособная хоть что-либо сделать, смотря в карие глаза, в которых горело торжество победы …

Автобус дёрнулся, затормозив возле остановки, люди покачнулись, невольно создавая волну, как футбольные фанаты на стадионе, и девушка закончила поцелуй, улыбнулась, а потом беспрепятственно покинула душный салон. Карина же долго потом выполняла свою работу чисто на автопилоте, ей уже не было дела до царящей вокруг жары — в душе поселилась холодная ярость, смешиваясь с огнём гнева, что периодически сотрясал её: «Да как она посмела!»

Лишь в самом дальнем уголке сердца притаилось маленькое, незаметное чувство, смешивающееся из любопытства, интереса, лёгкой зависти к человеку, способному так просто нарушать любые правила, и чего-то светлого, похожего на зарождающуюся симпатию. И с каждым воспоминанием о завораживающих карих глазах это чувство становилось всё сильнее, вгрызаясь корнями в сердце, заставляя его стучать отчаянней, либо беспричинно замирать.