Естественный обмен

«Да лучше бы тебя никогда не было! Лучше бы ты просто исчезла!» — она уже готова закричать, чувствуя, как поддаётся власти минутного настроения.

Но стоило лишь поймать в глубине синих, как небо за окном, бездонных глаз странную боль, почти человеческую тоску, и злость ушла, оставив после себя лишь растерянность, опустошённость и что-то вроде жалости, смешанной с лёгкой, почти исчезнувшей обидой.

— Я… — она хотела извиниться, попросить прощения за внезапную ярость, за молчание, но…

— Пойдём, прогуляемся, — Зима быстро допила свой кофе, со скрипом отодвинула стул и протянула раскрытую ладонь, улыбнулась искренне, — пойдём.

Осень выразила своё безмерное удивление лишь глазами, но приняла протянутую руку, понадеявшись, что Зима не почувствует, как ей на самом деле больно: от холода, равнодушия, немногословного безразличия — всего того, что несла в себе девушка с ледяными глазами.

— Шарф не забудь, — вскользь напомнила Зима, удивляясь тому, насколько Осень иногда могла быть рассеянной.

— Да ну его, — отмахнулась Осень, стараясь скрыть свои чувства за внешней беспечностью, и шарф осыпался пеплом от сгоревших листьев.

— Кто-то жёг осенние костры?

— Да, нашлись желающие, — она улыбнулась широко и открыто, тщательно пряча то, что творится в душе.

Странная пара вышла из кафе и, как только за ними закрылась дверь, сидящие внутри люди ощутили странную печаль, лёгкую грусть, сырость дождя, но в тоже время чувство опьянения чудесами, неясную свободу, смутное облегчение, будто что-то, им неподвластное, подчас терзающее души, прошло мимо, оставив лишь неясный след.

— Зима? — Осень чуть сжала холодную ладонь, втайне желая согреть хоть чуть-чуть существо, которое в обход всякой логики стало ей если и не самым близким другом, то кем-то важным, кто просто должен быть в её жизни. Навсегда.

— М-м-м? — Зима посмотрела в серую пустоту своими ясными безоблачными синими глазами. Такой цвет можно увидеть лишь на другом небе во времена суровых морозов, когда солнце, пусть и светит бездушно ярко, слепит глаза, отражаясь от снега, но не дарит тепла, лишь дразня бездушным светом.

— Ты знаешь….Я каждый год тебя об этом прошу.

Вновь начал моросить лёгкий дождик. Осень опустила вниз глаза, теряя краски, свет, тепло, — Зима всё крепче сжимала её ладонь.

— Я не хочу.

— Пожалуйста… — а дождь всё сильнее и сильнее, шумит, заглушая прочие звуки, прячет всё вокруг за пеленой мелких брызг.

— Зачем мне всё это? — Зима остановилась и повернулась к своей подруге, что даже не удосужилась застегнуть плащ, да и без шарфа — замёрзнет ведь, становясь совсем беззащитной.

— Прошу, мне важно, чтобы она знала — я помню о ней каждый миг, каждую секунду, читаю жадно каждую строчку…

Ветер, повинуясь её взгляду, закружил палую листву, вихрем прошёлся по площади, разметал и разорвал, измял хрупкие листья, смешал с дождём и тихо завыл, уносясь ввысь.

— Меня просто трясёт от невозможности ответить ей.

Осень действительно дрожала, а потому Зима сделала то, чего раньше себе не позволяла — нежно притянула к себе, обняв за плечи:

— Ты даже сейчас о ней думаешь? — Осень сейчас до боли напоминала ей обычную девушку, будто она — одна из тех беспомощных, разочаровавшихся, что плачет на морозе, не думая о себе, а лишь помня о ком-то далёком. Те же мысли, те же глупые привязанности, что приносят одни лишь страдания.

— Да, — девушка нашла в себе силы шептать, но умудрилась спрятать смущение в шуме дождя, что яростно бился о крыши мчащихся по шоссе машин.

Зима закрыла глаза, ей хотелось закричать, либо сильнее сжать в объятьях вечную девчонку: заморозить, не отпускать, держать всегда… рядом, любоваться, любить. Но…

— Я не могу. Забудь.

Молчание, которое кричит громче слов, обвиняющее молчание. Осень молчит о том, что Зима стоит между ними. А Зима думает о том, что всё бы на свете отдала, лишь бы быть с ней, любить и не отпускать.

Тяжело, судорожно вздохнув:

— Хорошо. Говори, что ей передать? — в голосе холодный привкус металла, скрадывающий лёгкую дрожь.

— Вот, — Осень положила свою ладонь на сердце Зимы, — ты только сохрани это, как можешь. Ладно? Не потеряй.

А Зима не успела сказать ничего, лишь скрипнула зубами, когда тепло и чужая любовь проникли в её сердце, причиняя сумасшедшую боль. Похожее ощущение испытывает человек, пальцы которого в мороз, будучи без перчаток, замёрзли, заледенели, а в тепле ощущения вернулись. Впрочем, эта боль казалась сильнее.