Надежда Щепкина - Постскриптум. Дальше был СССР. Жизнь Ольги Мураловой.

— Ну и уютное гнездышко вы свили для этой парочки! И даже кушетку не забыли поставить! Неужели вы не понимаете, что это неприлично, невозможно, это скандал! И потом, как я должен отнестись к тому, что моя невеста, княжна Запрудская, позирует для картины этого молокососа! Воображаю, как он будет похваляться, что княжна Запрудская была его натурщицей! Хорошо еще, что не в жанре ню. Хотя я не знаю, в каком виде она предстанет на его картине. Я требую, чтобы этот тип без роду, без племени немедленно покинул ваш дом. Я требую, чтобы моя невеста перестала с ним общаться. И я прошу вас, князь, чтобы вы были осмотрительнее в выборе знакомых для вашей дочери.

Князь некоторое время молчал, как бы взвешивая аргументы. Наконец он сказал:

— Сожалею, барон, что своими действиями вызвал ваше неудовольствие. Дело в том, что господин Муралов, как мастер-реставратор, приглашен мной для реставрации нескольких ценных портретов. Он с этой работой справляется, и я бы хотел, чтобы он эту работу закончил. Что касается частых встреч моей дочери с господином Мураловым, то приходится согласиться с вами, что они носят несколько двусмысленный характер, и их надо бы возможно скорее прекратить. Но тут есть некоторые сложности. Вы знаете мою дочь — она ведь выросла, не зная запретов, и может просто не послушать меня.

Фон Крюгер холодно заметил:

— Это ваши проблемы, князь. Я категорически настаиваю на прекращении этих свиданий.

Князь еще помолчал немного и тихо сказал:

— Увольнять реставратора, пока он не закончил дело, мне не хотелось бы. Мне нравится его работа. Кроме того, внезапное увольнение художника и отчаянные протесты княжны вызовут слухи и сплетни, что чревато скандалом. Но вы правы, считая ситуацию несколько двусмысленной. Поэтому я отправлю дочку к матери в Финляндию, где та гостит у старшей дочери. Мать в каждом письме просила прислать Ольгу, поскольку плохо себя чувствует. У старшей дочери семья, дети малые, так что она не может всецело уделить внимание больной матери. Кстати, будет безопаснее, если они с матерью в это тревожное время будут подальше от столицы. Я сам хочу туда поскорее убраться, как только улажу кое-какие дела.

Крюгер слегка усмехнулся. Он знал (так как это ни для кого не было тайной), что «кое-какими делами» была некая мадам Вольская, дама полусвета, которая дарила своим вниманием кроме князя еще нескольких аристократов, впрочем, никому не отдавая предпочтения.

— Через два дня я возвращаюсь в Швецию. Я могу, несколько удлинив маршрут, проводить княжну к ее матери и сестре в Гельсингфорс. Так будет надежнее и безопаснее, — предложил барон.

Так они и договорились.

Сообщение о необходимости отъезда явно опечалило княжну. Она пыталась спорить. «Но мой портрет еще не закончен», — протестовала Ольга. Однако отец настоял на своем, ссылаясь на просьбу матери и ее болезнь.

На следующее утро, взглянув на девушку, Сергей понял: что-то случилось, — глаза грустные, вид расстроенный. Ольга рассказала ему, что ее отсылают в Финляндию к заболевшей матери.

— Моя мама была некоторое время фрейлиной Ее Величества вдовствующей императрицы Марии Федоровны. После того как царская семья полюбила проводить конец лета — начало осени в шхерах и на островах Финляндии, в аристократических семьях стало модным проводить там часть сезона. Кроме того, морской климат оказался полезен для здоровья моей матери, и она отказалась от поездок на юг в пользу Финляндии. Однако в этом году из-за болезни она не смогла вернуться до окончания теплых дней и осталась у моей старшей сестры. Отец настоял, чтобы на время тревожных событий она не возвращалась в Петроград. Она очень просит меня приехать, и я не могу ей отказать. Но я не хочу думать, что мы с вами больше не встретимся. Да и портрет надо же закончить. Обещайте мне, что, когда я вернусь, вы будете еще работать в своей мастерской!

— Увы, княжна, я не могу это обещать, это не в моей власти. Я здесь человек подневольный. У меня ведь даже контракт не оформлен. Единственное, что я могу вам твердо обещать, что я сделаю все от меня зависящее, чтобы задержаться здесь до вашего возвращения. Когда вы уезжаете?

— Послезавтра. Но я не смогу больше прийти сюда, так как барон требует, чтобы я оказывала ему внимание и постоянно сопровождала его. Так что, до встречи, Сережа!

Вот и кончилась эта волшебная сказка, эта несбыточная мечта, которую он и осознать толком не смел. Сергей пытался взять себя в руки, убеждая себя: все правильно, она невеста другого, человека неизмеримо более достойного, чем он. И все-таки ему было больно и горько. «Прощай, моя „девственница“! — увижу ли тебя еще раз?»