Надежда Щепкина - Постскриптум. Дальше был СССР. Жизнь Ольги Мураловой.

Через несколько дней Сергей был зачислен в штат Эрмитажа на должность руководителя реставрационной мастерской по отделу живописи. Ему надлежало в первую очередь заняться организационной работой — отремонтировать помещение, подобрать специалистов, приобрести химикалии и инструмент, выявить полотна, нуждающиеся в немедленной реставрации, и многое другое. Сергей радостно и вдохновенно окунулся в работу, оставляя себе время только на сон. Вскоре мастерская начала работать. Шел год за годом, но вот однажды Сергея вызвал директор Эрмитажа.

— Сергей Дмитриевич! У меня есть для вас не совсем обычное поручение. К нам обратился архиепископ Новгородский и Старорусский Арсений с просьбой отреставрировать чудотворную икону Знамения Пресвятой Богородицы. Икона эта имеет интересную историю. Перед самой Февральской революцией императрица Александра Федоровна посетила Новгородский Десятинный монастырь, где ей была вручена особо почитаемая икона, та самая, о которой идет речь. Императрица была предупреждена, что она ни в коем случае не должна расставаться с иконой, но ослушалась. Во время похорон Григория Распутина икона была положена в его могилу. После Февральской революции могила была вскрыта, и икону вынули. Далее ее судьба туманна, но, в конце концов, какой-то доброхот, пожелавший остаться неизвестным, выкупил икону у частного владельца и вернул Новгородскому Десятинному монастырю его святыню. Но пребывание в земле и у разных лиц в условиях, непригодных для хранения, сильно повредили икону. Она нуждается в срочной реставрации. Сейчас очень много работы, и нам нелегко будет обойтись без вас, но архимандриту тоже отказать трудно. Тем более, все расходы берет на себя церковь. Поезжайте, выполните эту работу и поскорей возвращайтесь назад.

Муралов был раздосадован: организация реставрационной мастерской требовала его личного участия; приходилось оставить работу над полотном, которую он рассчитывал закончить к выставке; да и не хотелось оставлять сестру одну в столь тревожное время: все еще продолжалась Гражданская война, Красная Армия вела тяжелые бои с поляками. Но спорить и отказываться было невозможно. Он наскоро собрался в дорогу, попросив Николая Мокрухина в случае надобности помочь сестре во время его командировки.

— Ты мог бы и не просить меня об этом. Само собой разумеется, что я Екатерину Дмитриевну никому в обиду не дам, — заверил Николай.

Ранним утром Сергей шел по влажной от росы дорожке вдоль Волхова. В зарослях кустарника щелкали соловьи. Свежий ветерок шевелил волосы на непокрытой голове молодого художника. Шел он не торопясь, вдыхая утреннюю прохладу и слушая пение птиц. Вдруг Сергей услышал, что сзади кто-то торопливо догоняет его. Оглянувшись, он увидел странное существо, которое изо всех сил спешило следом. Маленькая фигурка — девочка-подросток в рваной грязной одежде, босиком, с котомкой за плечами. В грязных ручонках она держала высокий посох в виде креста. Ноги были покрыты цыпками, в нечесаных волосах, выбившихся из-под выцветшего платка, белели гниды.

— Здравствуйте, дядя! Вы в женский монастырь идете? Я тоже туда иду. Меня Тасей зовут. Анастасия, значит. Анастасия — это Воскресение.

— А зачем ты туда идешь? На богомолье? — спросил Сергей.

— Не совсем. Хотя это тоже. Мне Мама велела идти в Десятинный монастырь поклониться ее иконе Знамения Пресвятой Богородицы и быть при ней, пока Она меня не отпустит.

— А где твоя мама? И почему она отпустила тебя одну?

— Моя Мама — на небе. Она не только моя мама, но и Мама Господа. И я не одна. Мама всегда со мной. Вот и сейчас Она со мной, Она меня охраняет.

«Блаженная», — подумал Сергей. За вопросами да разговорами показались купола храма Десятинного монастыря, отражающиеся в водах величественной реки. Подойдя к воротам монастыря, Муралов был поражен увиденным: поверх высокой каменной ограды была натянута в несколько рядов колючая железная проволока. Крепкие дубовые ворота были снабжены массивными засовами.

По прибытии Муралов был тотчас принят матушкой-игуменьей, сухонькой пожилой женщиной с темным, как бы пергаментным иконописным лицом.

Представившись, Сергей не утерпел спросить:

— А что это у вас монастырь как крепость в осаде? Все затянуто колючей проволокой.

— Да вот, пришлось принимать крутые меры. Рядом у нас находится воинская часть, какие-то они там эксперименты проводят, взрывают что-то. От тех взрывов у нас стекла дрожат и лопаются. Так красноармейцы из той части повадились наведываться через ограду к сестрам-монахиням. Девушки очень пугаются, но, к сожалению, не все. В прошлом году эти вояки увели-таки у нас двух сестер-белиц, которые готовы были принять постриг. Я обращалась в местные Советы, в органы милиции — все напрасно. Говорят — армия не их компетенция. Ходила я и командиру их воинской части. Он обещал помочь, хотя успех не гарантировал: говорит, дело молодое, горячее. Вот и пришлось забаррикадироваться от соседей.