Анна Козлова - Превед победителю

— Алексей, — прошептала Таня.

— Значит, тезки! Ох-ха-ха! — хохоча, он сбежал по лестнице и рванулся к машине.

Куда? Рука сжала ключ зажигания и бессильно потухла. Домой? К Ольге?

«Ну, она-то хоть сука, но точно баба!» — подумал Бурков.

Ольга Юрьевна не стала убирать посуду после ужина, предоставив эту честь домработнице.

С пьяной грацией проплыла в ванную, обернулась на Буркова.

— Где будешь… — помедлила, — отдыхать?

— Где всегда, — испуганно ответил он, — на своем месте.

— Надумаешь, заглядывай, — Ольга Юрьевна гадко усмехнулась, — попрыгунчик.

К своему ужасу, писатель Бурков переспал с женой. И не один раз. Они даже, как в студенческие годы, бегали курить на кухню. А когда осталась всего одна сигарета, с нежным спокойствием передавали ее друг другу и выпускали дым в темноту.

Под утро Бурков наконец забылся.

Ольга Юрьевна прокралась к мобильному и отправила дочери сообщение:

СКАЖИ ПЕСАТЕЛЮ ЧТО ПУСТЬ ПОКА ПОВРЕМИНИТ

от: Мама 26/08/06

Было слишком жарко, чтобы сидеть в кафе. Они встретились у Киевского вокзала и медленно пошли к набережной. В широком нагрудном кармане Анжелиного сарафана побрякивали в тон шагу ключи от Дашиной квартиры. Около гостиницы «Украина» Кульберг взял ее за руку. Осторожно. Она ответила жадным пожатием и сразу отняла ладонь. Несколько минут они стояли у заржавленного, местами обломанного парапета и смотрели в воду Москвы-реки. Изредка показывались рыбы. Анжела показывала на них, радостно взвизгивая, и Кульберг, улыбаясь, тоже различал маленькие тушки среди водорослей и вздыбленных кусков арматуры.

Он снова взял ее за руку и повел мимо пивоваренного заводика, где за воротами надсаживались собаки, к зеленому склону. Рядом расположилась, радуя глаз, стоянка машин. Она молчала, и Коля понимал, почему. Она ждала. Она требовала принести жертву — вознаграждением должно было стать ее тело и, возможно, любовь.

На склоне Коля повалил ее на траву и лихо задрал сарафанчик. Под ним обнаружилась грудь без лифчика, которая подрагивала от слабого летнего ветра. Он бросился лицом в ее грудь, целовал, посасывал, покусывал, а она лежала покорно, выдавая себя дыханием. Кульберг терся об ее голые, чуть мокрые ляжки, она хрипло сказала:

— У меня ключи от квартиры. Пойдем.

— Она ни в чем передо мной не виновата. Понимаешь? — спросил он, отрываясь. — Она мне ничего не сделала. Это я на ней женился, никто не заставлял. И она думает, что все хорошо, нормально, ребеночек вот будет, жизнь пойдет как надо…

— Я тоже замужем, — напомнила Анжела.

— Я не понимаю тебя. — Коля сел на траву, вполоборота к ней. — Здесь что-то ненормальное. Я стал изменять, когда встретил тебя, а ты что? Ты никогда не любила этого своего парня, а зачем живешь с ним? Ты ведь всегда изменяла, не со мной, так нашла бы другого. Зачем ты так? — Он осекся, понимая, что может ее оскорбить. — Дружок, это не мое дело, прости, может, я чего-то не знаю…

— Я очень его любила, — медленно произнесла она и, приподнявшись, одернула сарафан. — Мы всегда надеемся, что любовь скроет наши противоречия, а она, сука, еще больше их выпячивает. С каждым годом мы становимся все дальше друг от друга, все это, к сожалению, давно известно.

— Ты… что? — опешил Кульберг. — Ты считаешь, и у нас так будет? Все со временем пройдет, да?

— Я не знаю. — Она помолчала. — Какая разница? У нас что, есть выбор?

— Нет, — согласился Коля.

Потом он вдруг сказал:

— Ладно. Я готов. Я разведусь. Скажу ей сегодня. А ты?

— Боюсь, он может меня избить… — задумчиво произнесла Анжела. — Я поставлю его перед фактом. Пока поживу у мамы. Может быть, — она странно улыбнулась, — прямо сейчас… позвонишь?..

— Зачем? — удивился Коля.

— Ну… Если она не поверит, дашь мне трубку.

Эта затея не слишком ему понравилась.

Звонить с такого рода разговором было совсем подло. С хихикающей девкой за плечом беседовать с беременной женой о разводе.

«Почему, собственно, о разводе? — вдруг мелькнула мыслишка. — Вдруг ей важно, чтобы ребенок родился законным? Зачем же сразу разводиться? Разводиться и жениться — это как-то совсем несолидно, по-идиотски, можно сказать. Можно с Анжелкой и так пожить, ей вроде без разницы…»

— Я есть хочу, — пожаловалась Анжела.

— Ну, пойдем тогда! — Окрепнув в мысленном подончестве, Коля Кульберг почувствовал себя необычайно хорошо.

— Там есть вроде беляши, — она весело подпрыгнула и обняла Колю за шею, — ты любишь беляши?