Монго Бети - Помни Рубена. Перпетуя, или Привычка к несчастью

На другой день — это была суббота — молодые женщины с усердием принялись выполнять указание Анны-Марии, они, будто сговорившись, действовали заодно, что крайне удивило мужчин, которые в этот субботний вечер решили не покидать своего квартала, а поэтому стали свидетелями заговора, хотя и не в силах были разгадать его тайный смысл. Не желая полагаться на волю случая и к тому же зная непостоянство мужчин, Анна-Мария возложила на Перпетую довольно деликатную миссию: она должна была отправиться к Эдуарду и попросить его никуда не уходить вечером, не объясняя причин своей просьбы.

— Возьми с собой сына и оставь его с отцом, — посоветовала она молодой женщине. — Попроси присмотреть за ним несколько часов, ведь Эдуарду не часто приходится это делать, я думаю, он возражать не станет.

— В каком бы состоянии он ни был? — обеспокоенно спросила Перпетуя.

— А как он сейчас? — спросила Анна-Мария у Софи.

— Нормально. Сидит, уткнувшись в книгу. Вот уже несколько недель, как он и капли в рот не берет — я хочу сказать, ни одной лишней капли. Обычно алкоголь действует на него скверно, вы же знаете, он не сильного десятка.

Вместо того чтобы взять Ванделина на руки, Перпетуя повела его. Так, черепашьим шагом они одолели несколько десятков метров, отделявших их от Эдуарда. Молодая мать то и дело наклонялась к малышу, осторожно поддерживая его, когда он спотыкался. Перпетуя находила все это скорее забавным, чем унизительным, но ей было грустно оттого, что некому рассказать всю эту историю, пусть даже не сейчас, а когда-нибудь потом, — как рассказывают обычно о кошмарном сне или смешном недоразумении. Перпетуя думала о своей собственной судьбе и о судьбе той девочки, которая мечтала совсем о другом и которую она уже больше не отождествляла с собой. Она шагала непреклонно и твердо и вновь была похожа на сомнамбулу: глядя на нее, невольно подумаешь, а есть ли в этом теле душа. Как некогда Кресченция, она казалась сегодня Анне-Марии ходячим призраком.

Эдуард сидел за столом, разложив перед собой книги и открытую тетрадь, и, как всегда, когда занимался, казался очень усталым. Очевидно, он готовился к новому конкурсу. Увидев Перпетую с сыном, он спросил ее, здоровы ли они, и вдруг, не закончив фразы, задумчиво взглянул на Перпетую, точно впервые увидел ее после возвращения.

— Послушай, — сказал он. — А как у тебя дела?

— Какие дела?

— Ну почем я знаю… Всякие. Как шитье, как заказчицы — одним словом, все?

— Да вроде хорошо, — ответила растерянная Перпетуя. — Кстати, ты не собираешься никуда уходить сегодня?

— А что?

— Это секрет. Предупреди своих друзей, чтобы и они тоже никуда не уходили.

— Но все-таки в чем дело, Перпетуя? А я догадываюсь: вы с Анной-Марией хорошо заработали и хотите разделить с нами свою радость, да? Ну что ж, это очень мило! Ты славная девушка, Перпетуя. Ты не сердишься на меня?

— За что?

— Скажи откровенно: ты ведь рассердилась, узнав о том, что, пока тебя не было, я взял другую жену? Отвечай, ты сердишься на меня?

— Да за что же мне сердиться? — ответила Перпетуя после минутного колебания. — Ты хозяин, мужчина! Поступай как знаешь. Ведь у мужчин все права. Если бы я была мужчиной, то на твоем месте, верно, тоже так поступила бы. Нет, я сержусь не на тебя, а на судьбу.

— Знаешь, Перпетуя, — улыбнувшись, продолжал Эдуард, — мне ведь совсем не нравится, что ты поселилась у Анны-Марии. Можно подумать, будто у меня нет дома и я не в состоянии содержать семью. Да, да, я знаю, об этом все шепчутся, видишь, каковы люди — всегда готовы осуждать другого. Конечно, дом у Жан-Дюпона и просторнее, и удобнее, только ты, Перпетуя, обязана разделить судьбу своего мужа, какова бы она ни была. Неужели ты не понимаешь, что в моем возрасте Жан-Дюпон тоже жил в тесном доме без всяких удобств? Надо потерпеть, Перпетуя, настанет время, и мы тоже будем жить не хуже других.

— Я в этом уверена, — с горячей убежденностью сказала Перпетуя.

— Так, значит, ты скоро вернешься? Конечно, ты можешь по-прежнему ходить в свою мастерскую сколько захочешь, меня это не беспокоит, меня тревожит то, что моя жена живет в доме другого мужчины. Ты со мной согласна, Перпетуя? Ты вернешься?

— А почему бы и нет? Через два-три дня можно и вернуться.

— Через два-три дня? Хорошо.

Уже совсем стемнело, а Эдуард все еще продолжал гулять со своим сыном по Зомботауну. Казалось, это был примерный и счастливый отец.

Перпетуя приготовила рагу по-деревенски из четырех огромных кур с острым золотистым соусом, рис, сваренный на пару, и поставила на стол большие блюда с мясом — скромное угощение для гостей, которые вот-вот должны были пожаловать на пиршество, устроенное в честь ее примирения с мужем. Благодаря Жан-Дюпону жители квартала сохранили верность старинной традиции воздержания в еде. Как это было непохоже на те нравы, которые воцарились после провозглашения независимости, — сановники Баба Туры и их приспешники тратили бешеные деньги на мясо и овощи, закупавшиеся за границей, хотя сами их почти не ели.