Артуро Перес-Реверте - Танго старой гвардии

Внутри пахло табачным дымом, джином, бриллиантином и человеческим телом. Как и в других дансингах возле Риачуэло, в просторном помещении «Ферровиарии» днем торговали съестным и спиртным, а по вечерам играла музыка и устраивались танцы; деревянный пол скрипел под ногами, за железными столиками на железных стульях сидели посетители, а иные — самого бандитского вида — стояли у стойки, освещенной голыми электрическими лампочками: кто облокотился, кто привалился боком. На стене, за спиной бармена-испанца, которому помогала худосочная и нескладная девица, вяло сновавшая меж столиками, висело большое запыленное зеркало с рекламой кофе «Агила» и плакат страховой компании «Франко-Аргентина» с изображением гаучо, пьющего мате. Справа от стойки, у двери, за которой виднелись бочонки соленых сардин и ящики с вермишелью, между погашенной керосиновой печкой и древней ободранной пианолой «Олимп» на небольшой эстраде трио — аккордеон, гитара и пианино: клавиши слева были прожжены сигаретами — тянуло нечто заунывно-жалобное; и, вслушавшись, Макс не сразу узнал танго «Старый петух».

— Замечательно… — с восхищением пробормотал Армандо де Троэйе. — И так неожиданно… Другой мир.

Да уж, подумал Макс, примиряясь с неизбежным, достаточно только поглядеть на тебя. Композитор положил на стул канотье и трость, сунул желтые перчатки в левый карман пиджака и закинул ногу на ногу так, что под идеально отглаженными брючинами открылись гамаши. Заведение, куда он попал, разительно отличалось от тех дансингов, которые они с женой посещали, одевшись по всем правилам этикета. «Ферровиария» в самом деле была другим миром, и обитали здесь иные существа. Прекрасный пол был представлен десятком женщин — в большинстве своем молодых, большей частью — сидевших за столиками или танцевавших с мужчинами в свободном пространстве. Это, собственно говоря, не проститутки в общепринятом смысле слова, вполголоса объяснял Макс, а так называемые рюмочницы: они обязаны уговаривать мужчин-посетителей потанцевать, получая за каждый танец «марку», а за нее — несколько сентаво от хозяина, и заказывать как можно больше спиртного. У одних есть женихи или возлюбленные, и кое-кто из них присутствует здесь, у других — нет.

— Коты? — спросил де Троэйе, вспомнив термин, употребленный Максом еще во время их первого разговора на лайнере.

— В той или иной степени, — подтвердил тот. — Но не все здесь проститутки. Иные просто зарабатывают на жизнь танцами — и ничем иным. Подобно тому, как их подруги работают на фабриках или в портняжных мастерских. Вполне добропорядочные барышни.

— Когда танцуют, не производят впечатления ни добрых, ни порядочных, — сказал де Троэйе, озираясь. — И даже когда так просто сидят — тоже.

Макс показал на сплетенные в объятиях пары, двигавшиеся по площадке. Важные, сосредоточенные, преувеличенно мужественные кавалеры внезапно, посреди музыкальной фразы обрывали танец — здешнее танго шло стремительней, чем обычное, — и, не только не выпуская партнершу, но и крепко прижимая к себе, заставляли сделать оборот вокруг своей оси. При этом ноги дамы, делавшей резкое, виляющее движение бедрами, проскальзывали поочередно по обеим ногам кавалера. Все это было до крайней степени чувственно.

— Как видите, совсем другое танго. Другая среда.

Подошла официантка с графином джина и тремя стаканами, поставила их на стол, сверху вниз оглядела Мечу Инсунсу, окинула безразличным взглядом обоих мужчин и удалилась, вытирая руки о передник. Когда несколько минут назад они переступили порог заведения, воцарилась внезапная и напряженная тишина, и от двери до столика вошедших проводили десятки глаз, но сейчас опять зазвучали голоса, хотя посетители продолжали — кто нахально и открыто, а кто исподволь и бегло — рассматривать незнакомых посетителей. Макс, другого и не ожидавший, счел, что это в порядке вещей. В высшем обществе аргентинской столицы ради экзотики и чтобы пощекотать себе нервы было принято совершать такие турне по кабаре последнего разбора и окраинным кабакам, однако и Барракас, и Ла-Бока оставались за пределами подобных маршрутов. Здесь едва ли не все завсегдатаи были местными, разве что иногда забредали морячки с баржей и баркасов, ошвартованных у причалов Риачуэло.

— А что скажете о мужчинах? — осведомился де Троэйе.

Макс, ни на кого не глядя, отпил джина.

— Типичные местные компадрито. Или еще только мечтают сделаться таковыми. Тяготеют, так сказать.