Сара Миллер - Я знаю все твои мысли

— Все время, пока мы встречались. Все время… до той последней ночи. — Гид беспомощно смотрит на Николаса.

— О нет!!! — взвывает Каллен. — Это так ужасно!

— Каллен, ради бога, дай ему договорить, — вмешивается Николас. — Думаю, Гид хочет сказать, что они много всякого делали за эти месяцы, но она всегда была в одежде. Наверное, только в частных школах с проживанием принято полностью обнажаться и доходить до конца.

Именно на это и рассчитывал Гид. Ему хочется узнать больше о том, как в частных школах относятся к полной обнаженке, но он не хочет об этом спрашивать из-за боязни показаться слишком возбужденным.

— Так вот, той ночью. Мы были в подвале ее дома.

— Поподробнее, пожалуйста, — замечает Николас. — Люблю, когда нагнетают атмосферу.

— В задницу твою атмосферу! — кричит Каллен. — Это ты любишь?

— Ковер там был зеленый, с ворсом. Диван с обивкой из твида… ну или типа того. И я слышал, как наверху ее братец Кевин накладывает себе мороженое. Я знал, что сегодня все будет по-другому, потому что ее родители ушли на танцевальный фестиваль, а брату нельзя было спускаться в подвал, потому что у него аллергия на сырость…

— Сдаюсь, — говорит Николас, — иногда подробностей слишком много.

Как ни странно, Гиду происходящее по душе. Ему нравится быть в центре внимания.

— И точно: вместо того чтобы, как обычно, расстегнуть молнию на джинсах и спустить лифчик, она берет и снимает с себя все!

— Ну наконец-то! — выкрикивает Каллен.

— Тихо! — приказывает Николас. Его глаза загораются, как лучи солнца в морской воде, указывая на тихое, но сильное предвкушение. — В такие моменты обычно все и происходит.

Это точно. Гид делает глоток из чашки с бурбоном, надеясь, что он придаст ему храбрости. И вздрагивает: на кружке написано «Мидвейл, 25-й юбилей выпуска 78 года». Значит, отец Каллена тоже здесь учился? Гид продолжает, чувствуя себя чужаком.

— Она была совсем голая. Не считая вот этого. — Он демонстрирует трусики. — И вот она смотрит на меня и говорит: «Время пришло».

Каллен подпрыгивает и снова садится, подпрыгивает и садится: он в восторге. Николас кивает и ухмыляется от неподдельного удовольствия. Гид хотел было наврать, что Даниэль сказала: «Я хочу заняться с то- бой сексом». Но струсил. Он рад, что история пришлась ребятам по душе, но упрекает себя в том, что ему не хватает смелости приукрасить рассказ и сделать его еще интереснее.

— Так, значит, это был первый раз, когда ты об этом услышал? — любопытствует Каллен. — И ты ответил:

«Пришло время для чего — для печенья и мороженого»?

— О нет, — возражает Гид. — Я знал, что она имеет в виду. Она уже говорила раньше: «Я хочу, чтобы мой первый раз был с тобой». Но я думал, она имеет в виду… в будущем.

Николас и Каллен переглядываются и кивают. Гид понимает, что это кивок одобрения, хоть и не очень уверенный и не совсем искренний. Он также надеется, что дальше рассказывать не придется.

— Сколько девчонок говорили тебе такое? — спрашивает Николас у Каллена.

— Не знаю, восемь? Но каждый раз, когда я это слышу, все равно как впервые.

— Неправда, — выпаливает Гид, не успев спохватиться.

— Что именно? — уточняет Каллен. Он улыбается. Гид наблюдает за ним: какая же у него невинная улыбка. Этот парень, понимает Гид, может убедить девчонку расстаться с чем угодно.

И все в поведении Каллена указывает на то, что Гид на сто процентов прав.

— Они все говорят одно и то же? — спрашивает Гид.

— Нет, — шепотом отвечает Каллен. — Все повторяют одно, но совершенно по-разному.

Готова поспорить на способность читать мысли Гидеона, что Каллен врет.

— Так у вас двоих получилось или нет? — спрашивает Николас. Значит, рассказ придется продолжить.

Гид не может больше скрывать самую интересную и разоблачительную часть истории. Пусть она не улучшит его репутацию, но зато история получится интереснее.

— Ну, мы… начали. То есть задумка была такая. Я пытался снять их с нее, но так и не смог, и мы продолжали этим заниматься, но я все время возился с трусиками, и… — Он замолкает. — Не знаю даже, как сказать.

— Позволь помочь, — встревает Николас. — Трусики, а не то, что было под ними, в результате довели тебя до… хмм… вершины. Трусики, а не то, что под ними, бы- ли тем местом, где завершилось… — он с наслаждением выговаривает это слово, позволяя рокочущему «р» перейти в мягкое «ш», — …проявление твоей страсти.

— Подумаешь! — отмахивается Каллен. — Я постоянно кончаю девчонкам на трусики.