Сара Миллер - Я знаю все твои мысли

— Где мы? — спрашивает Гид.

— Это Парк-авеню, — со зловещей торжественностью произносит Николас. — сердце Верхнего Ист- Сайда.

Мимо проходит шикарно одетая симпатичная девушка примерно их возраста в красном пальто. Гидеон вспоминает Молли и записку. Не в пари дело . Эта фраза одновременно успокаивает и тревожит его. Что это значит? Что он с самого начала ей не нравился? Да нет же, нравился. Когда они разговаривали, ее лицо… она всегда выглядела такой счастливой.

Я рада, что он пытается логически проанализировать ситуацию, рада, что он думает. Мальчикам- подросткам вообще полезно думать, иначе у них мозги атрофируются.

Кажется, когда он сказал ей про пари, она не слишком расстроилась. Верно? Или ему показалось? Он как-то слышал о художнике, который все свои разговоры записывал на диктофон. Может, стоит попробовать? Не в пари дело .

— Не в пари дело, — произносит он вслух. Николас стонет:

— Зачем думать о пари сейчас? Молли здесь нет! Сделай перерыв.

Ему легко говорить.

Они заходят в дом Николаса через каменную арку, возле которой дежурит привратник в голубой униформе.

— Николас! — восклицает он. У привратника седые волосы, а форма плотно облегает коренастое тело. — Все шалишь?

Николас подходит к нему и пожимает руку.

— Как жизнь, Кенни?

— Не жалуюсь, — отвечает Кенни, похлопывая себя по животу. — По крайней мере, жильцам! — Он разражается громким хохотом, который сопровождает их, пока они идут по огромному внутреннему дворику. Его размеры просто поражают. Дворик размером с футбольное поле, с башенками по краям и маленькими каменными пристройками, возле которых стоят другие привратники в голубых ливреях. У некоторых в руках папки, другие разговаривают по телефону. Больше похоже на средневековую крепость, чем на многоквартирное здание.

— И ты здесь живешь? — спрашивает Гид.

— Да, всю свою жизнь, — безжизненным тоном отвечает Николас, предупреждая Гида, чтобы держал восторг при себе.

В лифте их приветствует еще один служащий в голубой униформе. Лифт отделан великолепным деревом драгоценных пород и медью, начищенной до головокружительного блеска. Лифтер нажимает кнопку с надписью «ПХС». Пентхаус С. Гид внутренне улыбается. Он в городе пентхаусов!

— Это ведь твоя настоящая мама? — спрашивает он. Николас кивает.

— Если бы мы сейчас ехали на встречу с моей мачехой, я бы вел себя, как законченный ублюдок.

Гиду всегда казалось, что Николас осознает, что чувствуют те, на ком он вымещает свои гнев и напряжение. Это замечание вызывает в нем нежные чувства.

Дверь лифта открывается. Навстречу им идет стройная, высокая, пышущая энергией и молодостью брюнетка. Ее сопровождает белый пекинес. Она берет лицо Николаса в ладони.

— Дорогой, — говорит она и целует его сначала в одну щеку, потом в другую. Потом делает шаг назад и оглядывает Гидеона.

— Я Гидеон, — говорит он, чувствуя, что она сморит на него слишком долго и надо бы что-то сказать. — Сосед Николаса по комнате.

— О, Гидеон! — Она берет его за руки. Собачка восторженно бегает вокруг них кругами. — Ты, наверное, рад оказаться в Нью-Йорке! — Она наклоняется и гладит пекинеса по головке. — Кто мамина радость? Кто мой сладкий мишка?

Они ужинают китайской едой, заказанной из ресторана. Гид уплетает за обе щеки. Два вида лапши, креветки с брокколи, свиные ребрышки, а для Николаса — какое-то склизкое неаппетитное блюдо из тофу. Его мать набила холодильник дистиллированной водой и кувшинами с холодным зеленым чаем. Она сидит и, улыбаясь, смотрит, как ест ее сын, выбирая полоски овощей из начинки яичного рулета. Гид не припоминает, чтобы когда-либо видел такое счастье на лице человека.

Кажется, родительская любовь — сильная вещь, по- тому что Николас тоже выглядит счастливым. Расслабленная улыбка на его лице — это что-то новенькое.

После ужина они идут в маленькую комнату, обитую деревянными панелями, на стене которой висит большой телевизор с плоским экраном.

Куда твоя мама подевалась? — спрашивает Гид. Он щелкает программами: детские мультики, краснолицые мужчины в костюмах, белка, взбирающаяся на дерево Николас пожимает плечами.

— Гуляет с собакой. Она гуляет по кварталу.

Значит, готовится стать одной из тех старушек, что прогуливаются по Верхнему Ист-Сайду.

— Она так молодо выглядит, — замечает Гид. А на самом деле ему хочется сказать: она так странно выглядит.

Николас кивает.

— Она занимается спортом часа три в день, не меньше, — отвечает он. — Хочет снова выйти замуж.