Энтони Берджесс - Мистер Эндерби изнутри

— Ох, заткнитесь, — простонала Веста. — Оставьте меня в покое.

— Да, дорогая, — примирительно сказал Эндерби. — Конечно, дорогая. Поспите чуточку, дорогая. — Услыхал в своем голосе льстивые нотки заграничной шлюхи, поэтому исправился и погрубей буркнул: — Пойду узнаю насчет аккредитивов. — При этом он стоял у дверей, словно бросал им вызов или к ним примерялся. Когда постучали, смог сразу открыть. Длиннолицый парень был ошеломлен. В руках полно роз, красных и белых.

— Fiori, — сказал он, — per la signora [58] Цветы для синьоры (ит.). .

— От кого? — насупился Эндерби, ища сопроводительную карточку. — Боже милостивый, — сказал он, отыскав. — Роуклифф. Роуклифф сидит в баре. Дорогая, — сказал он, оглядываясь. Но она заснула.

— А, — сказал Роуклифф. — Получили известие, получили цветы? Хорошо. Где, — спросил он, — миссис Эндерби? — Выглядел он точно так, как тогда, когда Эндерби в последний раз его видел, в плотном старомодном костюме с золотой часовой цепочкой, усы Киплинга, пучеглазые очки, пьяный.

— Миссис Эндерби, — сказал Эндерби, — умерла.

— Я не ослышался? — уточнил Роуклифф. — Уже? От римской лихорадки? Прямо совсем как у Джеймса! [59] Многие герои Генри Джеймса жили и умирали в Риме.

— А, понятно, о чем вы, — спохватился Эндерби. — Виноват. Знаете, она стала миссис Эндерби только сегодня. Надо привыкнуть. Я думал, вы мою мачеху в виду имеете.

— Ясно, ясно. А ваша мачеха умерла, да? Очень интересно! — Эндерби украдкой обследовал бар, полки, заставленные спиртным всех стран мира, серебряную чайную урну, аппарат «эспрессо». За стойкой без конца кланялся коротенький толстый мужчина. — Выпейте «Стреги» [60] Стрега — ведьма ( ит.). , — посоветовал Роуклифф. — Данте, — кликнул он, и не по-дантовски жирный мужчина преисполнился внимания. Тогда Роуклифф заговорил на весьма затейливом итальянском, полном, насколько мог судить Эндерби, сослагательного наклонения, однако с самым что ни на есть английским акцентом.

— «Стрега», — сказал Данте.

— А вы, — ядовито полюбопытствовал Эндерби, — и во всех итальянских антологиях тоже представлены? — Ему был размашисто подан стакан «Стреги».

— Ха-ха, — не особенно весело сказал Роуклифф. — Есть фактически весьма неплохой итальянский перевод того самого моего стишка, ну, вы знаете. Хорошо пошел по-итальянски. Ну, расскажите мне, расскажите мне, Эндерби, что пописываете в данный момент?

— Ничего, — сказал Эндерби. — Заканчиваю длинную поэму, «Ручной Зверь». Я вам о ней рассказывал.

— Безусловно, — кивнул Роуклифф. Данте тоже кивнул. — Очень хорошая мысль, безусловно. Надеюсь скоро прочесть.

— Мне хотелось бы знать, — сказал Эндерби, — что вы тут делаете. Не похоже, чтобы отдыхали, только не в таком костюме.

Роуклифф сделал то, о чем Эндерби читал, но никогда раньше не видел: приложил к носу палец.

— Правильно, — признал он. — Совершенно определенно не отдыхаю. Работаю. Всегда работаю. Еще «Стреги»?

— И вы со мной, — сказал Эндерби. Данте кивал и кивал, наполняя стаканы. — Себе тоже налейте, — велел Эндерби, расточительный в медовый месяц.

Данте поклонился и осведомился у Роуклиффа:

— Americano?

— Inglese, — поправил Роуклифф.

— Americani, — конфиденциально подавшись вперед, сказал Данте, — мать твою. Mezzo mezzo.

— Un poeta [61] — Американец? — Англичанин. — Американцы… почти одно и то же. — Поэт ( ит.). , — пояснил Роуклифф, — вот кто он такой. Poeta. Форма женская, род мужской.

— Прошу прощения, — извинился Эндерби. — Вы не хотите, случайно, на что-нибудь намекнуть?

— Фактически, — объявил Роуклифф, — я уверен, что все мы, поэты, в действительности представляем собой что-то вроде цветущего гермафродита. Знаете, как Тиресий [62] Тиресий — легендарный слепой прорицатель из Фив, превращавшийся в женщину и обратно в мужчину. . У вас медовый месяц, да? Выпейте еще «Стреги».

— Вы в каком это смысле? — настороженно спросил Эндерби.

— В смысле? Смысл ваше дело, не так ли? Смысл смысла. А.А. Ричардс [63] Ричардс Айвор Армстронг (1893–1979) — английский литературный критик, автор «Принципов литературной критики». и Кембриджская школа. Сплошная болтовня, если желаете знать мое мнение. Хорошо, не желаете больше пить со мной «Стрегу», тогда я с вами «Стрегу» выпью.

— «Стрега», — сказал Эндерби.

— Очень милый у вас итальянский, — заметил Роуклифф. — Парочка симпатичных гласных. Две симпатичных «Стреги», — сказал он, когда последние были поданы. — Благослови всех Бог. — Выпил и запел: — Кто последний придет, пускай сюда идет…