Герман Кох - Размышляя о Брюсе Кеннеди

— Good morning !  [102]  Доброе утро! (англ.) — Она не слышала, как вошел Брюс Кеннеди, он внезапно появился в дверях душевой в гостиничном банном халате. У него за спиной еще клубился пар. Он широко раскинул руки, все с той же ухмылкой на лице. Не было только солнечных очков.

Он подошел к ее кровати и сел на край, а ей тем временем вспомнился вдруг обрывок вчерашнего вечера. Они уже выходили с террасы, когда Стан окликнул ее:

— Мириам…

Она остановилась, обернулась. Брюс Кеннеди тоже остановился, они так и держали друг друга под руку. Но он не обернулся. Разглядеть было сложно, но теперь уже Стан Фоортхейзен очень коротко покачал головой. Нет , именно так следовало понять его покачивание головой. Нет или не делай этого .

Брюс Кеннеди нагнулся над кроватью и через простыню прихватил коленку Мириам — здоровую.

— So what time do you have to be at the airport?  [103]  Так в котором часу тебе надо быть в аэропорту? (англ.) — спросил он.

Смысл вопроса дошел до нее не сразу. Брюс Кеннеди — под градусом или нет, — зачастую производивший впечатление человека, плохо въезжающего в ситуацию, с одного раза понял, что сегодня, в воскресенье, она улетает в Амстердам.

— I don’t have to be at the airport  , [104]  Мне не надо в аэропорт (англ.). — сказала она с деланой непринужденностью, одновременно пристально следя за его реакцией.

Впрочем, и следить-то не было нужды. В глазах Брюса Кеннеди что-то изменилось, причем так, как ей однажды довелось видеть в одном фильме на «Нэшнл джиографик». В фильме о совах. Когда они спят, не опуская век, глаза затягиваются пленкой, заслоняющей свет.

Рассказывая ему, что специально сняла номер люкс и что домой пока не спешит, она видела, как пленка затягивает глаза Брюса Кеннеди.

— Right  , [105]  Ладно (англ.). — сказал он, дождавшись, когда она выговорится.

— I ’m sorry, I have to take this  . [106]  Извини, надо ответить (англ.).

Брюс Кеннеди лишь на третий раз услышал свой мобильник. Мириам услышала его раньше, проникновенная мелодия, но звучащая механически, что-то из оперы или из вальсов Иоганна Штрауса. Он откинул крышку сверхплоской черной «Моторолы», сдвинул солнечные очки на лоб и, прежде чем поднести аппарат к уху, прищурившись вгляделся в экран.

Они сидели на террасе «Эль биготе». Мобильник лежал у него возле тарелки с berberechos  [107]  Моллюски (исп.). и кальмарами. Рядом с их столиком стоял кулер с бутылкой белого вина, обернутой салфеткой. Солнце, отражаясь от белой скатерти, резало глаза. Далеко-далеко в неподвижной воде застыл танкер — сейчас он казался еще более размытым и стертым, чем несколько дней назад, словно делал все возможное, чтобы исчезнуть совсем, но не знал, как это сделать.

— Hello, darling. How’s my baby doing?  [108]  Здравствуй, детка. Как твои дела? (англ.)

Мириам через стол разглядывала его лицо. Очки все еще сдвинуты на лоб, на котором было еще больше морщин и складок, чем обычно. Одной рукой он прижимал телефон к уху, а двумя пальцами другой руки массировал переносицу.

— Oh yeah? Tell me about it  . [109]  Правда? Ну-ка, расскажи (англ.).

Голова его легонько покачивалась вверх-вниз, он прикрыл глаза и, казалось, забыл, где он или с кем.

Мириам подцепила вилкой моллюска и попыталась сделать вид, что не слушает. О предметах такого рода они еще ни разу не говорили, да она и не спрашивала. Есть ли у него жена? Подружка? Несколько подружек? Последнее ей казалось более вероятным. В парикмахерской она, случалось, листала иллюстрированные журналы. И смутно припоминала фотографии: Брюс Кеннеди на юте парусной яхты, на красной дорожке во время премьерного показа, в первом ряду на баскетбольном матче, указывающий пальцем на репортера у входа в дискотеку… На снимках он редко бывал один. Женщины, молодые женщины (все более и более молодые) в коротких юбочках, на высоких каблуках, в кроссовках и бейсболках, в солнечных очках (это всегда) висели у него или на руке, или на шее.

— What time it is here? — Он взглянул на свои черные часы с широким ремешком. — You know what time it is, darling… It’s always the same time  . [110]  Который здесь час?.. Ты знаешь, милая, который час… Время всегда одинаковое (англ.).

На последней фразе он бросил взгляд на Мириам и подмигнул, а поскольку сидел против солнца и прищурился, его взгляд казался даже веселым — впервые за все утро. Когда она сказала, что не собирается в аэропорт, его глаза подернулись пленкой, но он мгновенно пришел в норму. Точь-в-точь как сова из документального фильма на «Нэшнл джиографик», когда далеко внизу под деревом заметила копошащуюся мышь.