Григорий Трубачев - Рассказы

Спустя полгода, уже тогда, когда он был в Германии и штурмовал Берлин, ему за подбитый танк вручили орден Красной Звезды. Вскоре он был тяжело ранен и отправлен вначале в медсанбат, а затем был эвакуирован в эвакогоспиталь г. Кисловодска.

Прошли годы… В канун полувекового юбилея Победы пошел Василий Петрович Велегура на рынок. Он любил пройтись по торговым рядам, полюбоваться товаром. Случайно он наткнулся на подростка, продававшего орден Красной Звезды. Холеный мужчина, держа в руках орден, торговался: «Пять рублей дам я тебе за твою железячку». — «Это не железячка, а орден, и не мой, а дедушкин». — «Какая разница, чей, мы толкуем о цене, а не о принадлежности». Василий Петрович подошел к мужчине, вырвал из его рук орден и закричал: «Не сметь! Вы не имеете права! Это кощунство! Это надругательство над героизмом и славой!» Холеный растерянно глядел на злое лицо Василия Петровича, скривив губы, дерзко вымолвил: «Я же не отнимаю, я покупаю! Кому какое дело». Василий Петрович весь дрожал. Он подошел к мальчику. «Твой дедушка жив?» — «Нет», — ответил подросток. — «Зачем ты продаешь?» — «Чтобы купить хлеба». — «Ты у отца спрашивал разрешения?» — «У меня нет отца». — «На вот, — трясущимися руками он достал кошелек, вытащил деньги. — Здесь хватит тебе на несколько буханок. А орден отнеси домой, спрячь и храни. Пройдут годы, и он напомнит тебе, твоим детям и внукам о подвиге твоего деда в Великую Отечественную войну. Твой дед — герой, и ты должен им гордиться. Ты же совершенно не представляешь, за какой подвиг был награжден твой дед». Расстроенный, он пришел домой, вытянул из шкафа костюм, где были закреплены все его шестнадцать наград, глянул на свой первый боевой орден, который ему вручили при штурме Берлина, вспомнил подбитый танк, убитых немцев, по-отечески добрые глаза Петра Николаевича и заплакал. А по радио передавали Указ президента Ельцина об учреждении новых российских правительственных наград.

Январь 1995 года.

В июле сорок третьего под Прохоровкой произошло крупнейшее в истории Великой Отечественной войны танковое сражение. Стальные громадины в клубах пыли и газа лавинами двигались навстречу друг другу. Скрежет и лязг гусениц, рев моторов, разрывы снарядов и бомб, вой пикирующих бомбардировщиков… Все смешалось в страшном гуле. Вел в бой тяжелый танк «КВ» и старший лейтенант Василий Стародуб, выпускник Арзамасского танкового училища. Он неотступно вел наблюдение за полем боя, корректировал огонь своего орудия. На флангах танки сошлись, пошли на таран. Более мощные машины подминали под себя легкие и средние. Из подожженных немецких и наших танков выскакивали оставшиеся в живых члены экипажей, метались в пылающей одежде, пытаясь вырваться из кромешного ада. «Прямо по фронту, бронебойным, огонь!» — раздалась команда. Остановка, прицел, выстрел. Танк противника горит. Вдруг чуть левее Стародуб увидел немецкого «тигра» и, резко рванув, направил свой «КВ» к нему. Но немец опередил, танк вздрогнул — и пламя огромной силы поглотило все. Задыхаясь от едкого дыма, Василий с трудом открыл верхний люк и выскочил наружу. Катаясь по земле, он пытался погасить пламя. Неподалеку протекала небольшая речушка, танкист кинулся к ней и спиной упал в воду. Когда наступило минутное облегчение, он внезапно увидел рядом с собой немца в обгоревшей одежде и с обожженным лицом, немец пытался подняться, но у него не получалось. Василий достал пистолет, встал и вплотную подошел к врагу. Поднял руку с пистолетом вверх и тут же услышал: «Нихт шиссен». В школе он учил немецкий язык и хорошо помнил, что слово «нихт» означало «нет». Напрягая память, он пытался вспомнить слово «шиссен». И вспомнил — «стрелять». «Не хочешь умирать? — тихо спросил Василий. — Но мы не приглашали вас в гости». Он передернул затвор и вогнал патрон в патронник: «Будьте вы прокляты, гады!» Прицелился в грудь и тут же увидел большие, по-детски испуганные глаза и отвисшую толстую, слегка вздрагивающую нижнюю губу. «Нихт шиссен», — еле расслышал Василий, и рука сама опустилась вниз. Из правого рукава комбинезона немца падали капли крови. «Господи, он такой же грешник, как и я», — подумал Василий. Он спрятал пистолет, помог немцу встать. Шатаясь, они выбрались из речки и опустились на сожженную, траву. Морщась от боли, немец прижимал простреленную руку к телу. «Ну, что там у тебя с рукой? — спросил Василий непонимающе смотревшего на него немца. — Давай посмотрю». Василий достал нож и разрезал рукав. Немец стонал и корчился от боли. Перебитая кость предплечья выпирала под кожей, безжизненной плетью висела рука. Из раны вытекала кровь. Василий достал индивидуальный пакет, перебинтовал ему руку и привязал ее к шее. Затем они отправились искать санитаров. В медсанбате их обслужили. Спустя несколько дней немец отыскал Василия и уже как старый знакомый подошел к его койке: «Их Питер Ригер». «А, это ты? Как твоя рука?» — Василий указал на загипсованную руку. — «Гут!» — ответил немец. «Так значит ты — Питер Ригер?» — «Яволь, яволь», — ответил немец. Василий встал с кровати, достал планшет, листочек бумаги, мелким убористым почерком написал свой адрес и отдал немцу…