Григорий Трубачев - Рассказы

И он медленно, с остановками стал читать: «Два ху и два наверху», — мельком глянув на учительницу, добавил: «Равно пятнадцать у плюс два ху». Но тут он понял, что последнее прочел неправильно. «Нет-нет, — поспешил он. — Два ха». «Но ведь и так неправильно, — снова подумал он и торопливо добавил: — Плюс два хы». В аудитории кто-то тихонько хмыкнул. Наступила зловещая тишина. Холодный пот покрыл все тело Ивана, и он почувствовал, как тонкая струйка побежала по спине вдоль позвоночника, а с лица вот-вот капли упадут на экзаменационный билет. Он достал носовой платок, вытер лицо, шею, глянул на учительницу и не узнал. В ее глазах быстро-быстро бегали смешные чертики. Но она сразу сделала серьезное лицо, строго и решительно спросила: «Так сколько же плюс?» Иван был в страшном замешательстве, он тупо смотрел на нее обезумевшими глазами, проклиная в душе Николая за то, что он втянул его в эту злосчастную авантюру. Учительница глянула на его большие мозолистые руки, затем подала экзаменационный лист и тихо сказала: «Можете идти». С трудом поднявшись, покачиваясь, неуверенной походкой он вышел в коридор. И тут только интуитивно до него дошло, что сморозил какую-то непростительную чушь. Мельком глянул в экзаменационный лист: напротив слова «математика» стояла единица и роспись. «Ну вот и поступил в техникум», — подумал он. Вдруг его пронзила новая страшная мысль: «Что будет, если кто-либо из милиционеров узнает, как он сдавал вступительный экзамен по математике при поступлении в техникум». По телу пробежал мелкий озноб.

«Не унывай! — сказал ему Николай. — Я поговорю, с кем надо, и все уладим, только деньжонок надо будет подсобрать». Но Иван твердо сказал: «Не надо! Я больше никуда не пойду. Хватит мне позориться!» Он прослужил еще полгода. И вот однажды ему удалось задержать двух торговцев наркотиками. При схватке Ивана не подвели его физическая подготовка и постоянная тренировка по приемам «каратэ». Оглушив одного ударом кулака по голове, он сгреб второго, заломив ему руки назад, наручниками связал обоих и вместе с их товаром доставил в отделение милиции. А вскоре его наградили ценным подарком и присвоили звание ефрейтора. Так, неожиданно, Иван отличился второй раз, но уже при выполнении служебного долга. По совету заместителя начальника милиции по воспитательной работе он поступил в школу вечерней молодежи. И когда на уроке алгебры он впервые познал значение слов «Х»(икс) «Y»(игрек), невольно вспомнил экзамены, учительницу с бегающими смешными чертиками в глазах и подумал: «Господи, каким же тупым и смешным невеждой я выглядел тогда». Окончив девять классов, Иван без труда сдал экзамены в техникум, а через год ему присвоили звание сержанта. После окончания техникума ему присвоили звание младшего лейтенанта и повысили в должности. Прошли годы… Окончив юридическое отделение Краснодарского университета, майор милиции Иван Андреевич Козоброд возглавил следственный отдел. В отпуск, вместе с внуками, ездит на речку его детства порыбалить. Она и поныне течет рядом с тем местом, где когда-то был его хутор. Ездит туда, чтобы сходить на маленькое хуторское кладбище, где покоится прах его родителей. Едет туда еще и потому, что это его маленькая родина. Здесь прошли его детские, отроческие и юношеские годы, а это для человека всегда свято!

Осень. Ветер гонял по асфальту опавшие листья. День подходил к концу. На привокзальной площади припарковано несколько автомобилей. На перроне слышен приглушенный гомон ожидающих поезда. К рассыпанным семечкам по одному слетались воробьи, громко чирикая, расклевывали зерна. При малейшей опасности они с шумом взлетали и рассаживались на сучья ближних деревьев. Затем снова серыми шариками слетались к семечкам. Поезд подошел бесшумно. Из последнего вагона вышел инвалид без левой ноги, на костылях с подлокотниками. За спиной — до отказа набитый вещмешок. Он постоял, осмотрелся и медленно пошел на выход. Подойдя к ступенькам, ведущим на привокзальную площадь, он увидел женщину с букетиками хризантем и дубков. Остановился. Его лицо неожиданно стало мертвенно бледным. Господи! Не может быть! Какое поразительное сходство! Такие же косые морщинки у глаз и рта, такой же прищур глаз, когда она поднимала их и смотрела на собеседника. Такая же улыбка, и далее голос похож на Сашенькин. Он пришел в себя только тогда, когда женщина стала укладывать оставшиеся цветы в сумку-двухколеску. Площадь как-то сразу опустела, за поворотом мелькнули огоньки последних такси. «Простите, как мне попасть в гостиницу?» — обратился он к женщине. Она глянула снизу вверх, и только тут он заметил цвет больших выцветших голубых глаз, непомерную грусть и тут же отметил, что у его жены цвет глаз был иной. «Вам бы на такси, но они все разъехались. Да тут недалеко, прямо по Ленина, — кивнула она головой, — квартала три». Сделав несколько шагов, она остановилась, повернулась, глянула на его костыли: «Идемте, я вас провожу. Давайте, — она помогла снять вещмешок, быстро закрепила его на двухколеске. — Ну! Пошли?»