Марлон Брандо - Тигр Железного моря

Энни поднялся, подбородок уперся ему в грудь, а затылок в потолок. Он предложил выйти на палубу и вдохнуть свежего воздуха. Грациозным движением руки она пригласила его покинуть рулевую рубку, где сильно пахло керосином.

Энни облокотился о фальшборт и посмотрел на огоньки, мерцавшие за волнорезом далеко на севере. Многие из команды мадам Лай уже улеглись спать прямо на циновках, разбросанных в носовой части палубы, храп возносился вверх к мачтам, обеспечивая басовый отзвук дувшему с берега ветру. Так волынка вторит заунывному песнопению.

Мадам Лай уселась на казенную часть семидесятипятимиллиметрового «шнейдера», обхватив руками колени. Миловидная служанка, которой не было и шестнадцати, опустилась рядом на корточки, неотрывно глядя на гуайло в неуклюжей голубой фуражке, маловатой для его головы с короткими и жесткими волосами. Вторая служанка, приземистая, вынесла бутылку шнапса и фарфоровую чашечку и встала, как часовой, у грот-мачты.

— А что, если мы с вами не договоримся? Тогда вы меня тоже отравите? — спросил Энни.

Мадам Лай посмотрела на него и заговорила, но опять с акцентом:

— О нет. Я доверяю вам, капитан Даутли. Мы с вами уже встречаться и говорить об азартных играх, о жизни и смерти собаки. Вы хотите делать бизнес, вы выиграть тысячу долларов, так что я буду доверять вам, потому что это чертовски трудно.

— Где вы изучали английский?

— В Макао, в миссионерском колледже «Святое сердце». Туда меня отправлять мой отец. Его уже нет в живых. Он не был христианином, но был очень хорошим человеком, очень хорошим танка. Он любить свою дочь, хотел, чтобы она умела читать, писать, знать арифметику и английский язык. Он был современный человек. Великий человек, великий танка современного Китая. И великий грабитель кораблей.

— Миссис Благоденствие… Надеюсь, вы не против, чтобы я вас так называл? Первоклассное имя, поверьте, вашему отцу оно понравилось бы. Хочу кое-что объяснить. Риск стал для вас привычным делом. Может быть, вы даже и не против, чтобы вас вздернули в тюрьме «Виктория». А вот мне моя жизнь дорога.

Энни потер шею; казалось, он почувствовал затянувшуюся петлю и поддался нахлынувшему страху. Постаравшись скрыть минутную слабость, он перевел взгляд на ствол пушки и нахмурил брови.

— Это двадцатый век, мэм. Вы, конечно же, слышали о захвате «Ирен». Субмарина преградила кораблю путь, когда чертовы пираты — простите меня, пожалуйста, — вели его в залив Биас. Она обстреляла «Ирен», и корабль загорелся. Кажется, после этого человек восемь вздернули. Уверен, вы в этом не принимали участия: по слухам, нападение было плохо организовано. Но я должен сказать, что для начала вам необходимо поставить радиопередатчик на эту посудину. Сколько она делает при максимальном ходе? Шесть узлов?

— Мы легко делаем десять узлов, — ответила миссис Благоденствие.

— О-го-го! Мать твою! Пардон, мадам. — Капитан Долтри почувствовал твердую почву под ногами. — Вы намереваетесь захватить большой корабль с дюжиной хороших британских офицеров на борту, ждущих нападения и нервничающих. Этот корабль хорошо защищен. — Энни почувствовал, как у него под бородой вспотели лицо и шея.

«Я что, пытаюсь повысить ставку, — подумал Энни, — или хочу напугать сам себя?»

— Каким образом вы собираетесь забросить десант из пятидесяти человек на борт этого судна?

— Не пятьдесят, а двадцать. Вы сами стоите тридцати, капитан Даутли.

Энни не знал, что ответить. Она умела в критический момент вдохнуть в собеседника новые силы. Вместо падения — взлет!

Растерянность Энни вызывала у нее покровительственное участие и внимание.

— Капитан Даутли, вы ведь хорошо владеет своей профессией. Но если бы вы были всегда правы в своих оценках, мы бы никогда не встретились, потому что вы не попали бы на полгода в британскую тюрьму.

Острием в реплике была не «тюрьма», а «британская», и Энни не сумел увернуться от стрелы. Она его задела и кольнула, но не сильно.

«Как жаль, — подумал Энни, — эта маленькая хищница сделала пустой ход: я из тех людей, для которых месть ничего не значит. Храни, Господь, доброго короля Георга! Хотя я с великим удовольствием надрал бы ему задницу».

— Мадам, в тюрьме вовсе не было скучно. Каждую субботу, перед игрой в крикет, кого-нибудь вздергивали на виселице, по большей части пиратов.

Лицо мадам Лай поскучнело.

— Я вот сейчас стою на палубе вашей замечательной джонки, и вы просите меня заняться этим опасным делом. Вы хорошо все просчитали? Вам ясен итог?