Александр Казанцев - Школа любви

Утром завтракали мы всухомятку — пропавшие так и не появились, не растопил Иванов печь, не сварила Ленка молочного супа. Хорошо хоть хлеб, масло да сахар были… Но бухтеть никто, кроме Натали, не стал — не на шутку встревожились, поняв, что «грибники» могли заплутать в тайге. Да точно, заплутали, а значит…

Значить это могло беспросветно много. Однако решили не паниковать, сообщить пока совхозному начальству, а после обеда, если пропавшие не вернутся, прекратить работу и отправиться на поиски.

Кашеварить осталась Натали, уговаривала меня пойти ей в помощники, но я не согласился: опять будет в уши дуть, тогда как и без нее прохудился покой…

И, сосновые плахи кромя топором, ловил себя на мысли, что из троицы пропавших больше всего почему-то тревожусь за Ленку. Объяснить это лишь слабостью ее пола, конечно, проще простого, но что-то во мне противилось этой простоте. И ведь тревожился не только потому, что Ленка может быть растерзана таежными зверьми…

К обеду заблудшие не вернулись.

Мы молча хлебали пересоленное варево Натали. Слушали, как хлещет холодный осенний дождь по стеклам, поеживаясь от мысли, как омерзительно сейчас в тайге. Но было уже решено: на поиски отправляются все парни, только ружье бы надо у кого-то из деревенских попросить…

Когда уже из-за стола поднимались, отворилась вдруг дверь, и ввалились в нее Иванов с земляком-коротышкой и Ленка. Насквозь мокрые, продрогшие до костей. На каждом сапоге по полпуда жирной ильинской грязи.

Все мы только и успели вопль радостного изумления исторгнуть, а конопатая Натали, вывалившись из окошка раздачи, понесла «во всю Ивановскую»:

— Нарисовались!.. А мы тут места не находим да еще и мудохаемся за них!.. Где ж грибы ваши, грибники? Или от Ленки через девять месяцев боровичка ждать?

Пока Иванов растерянно хлопал телячьими ресницами, а дружок его выжимал прямо на пол вязаную шапочку, делая вид, будто и не слышат надрыва Натали, подала голос Ленка. Негромко вовсе, но уж зато хлестко:

— Уймись, дворняжка, а то захлебнешься!

Натали так и отпрянула вглубь кухни.

После парни с ухмылками допытывались у Иванова:

— Ну и как твоя первая ночь с Ленкой?

— Да никак, — отвечал он хмуро, тоном не вызывающим сомнений. — Ничего не было.

Я, помнится, подивился своей необъяснимой радости: ничего и не было, вон как!..

Из ильинской поры ярко запомнился еще один эпизод. По субботам кряжистый председатель сельсовета отдавал в наше распоряжение свою баньку. Мы натаскивали воды, протапливали до жара преисподней и мылись, парились всласть. Банька была, хоть и начальничья, но тесная — враз больше трех человек не помещалось. Мы разбивались на «тройки», разыгрывали очередность по жребию. И вот однажды наша мужская «тройка» ждала в председательском дворе, когда домоются девчонки. Вдруг раздался какой-то шум, взволнованные крики. И увидали мы, вскочив с завалинки, что две перепуганные полуодетые девчонки выволокли из баньки Ленку, уложили ее, совсем голую, на лавку. Она, как выяснилось, перепарилась, с непривычки сознание потеряла.

Мы бросились было на помощь, но девчонки нас отогнали.

И долго стояло у меня перед глазами юное, розовое от жара Ленкино тело. А один из нашей «тройки», недолго проучившийся с нами потом, срезавшийся после первого семестра, шепнул мне с присвистом: «Видел у нее крестик?»

Нет, крестика я не заметил. Не на то смотрел…

С этим церковным атрибутом связана скандальная история, грянувшая месяца через два, когда мы уже вовсю начали учиться, и выяснилось, что Ленка, пожалуй, самая способная студентка в группе.

Вдруг как снег на голову свалилась Ленкина мать. Дочери-то она, конечно, сразу объяснила причину своего приезда, и мы отметили, как взвинтилась та, но нам явление ее показалось загадочным, вовсе не объяснимым лишь чадолюбием: все-таки Средняя Азия, откуда прилетела взволнованная родительница, не ближний свет.

Эта громогласная, на чеченку похожая женщина в первый же вечер затеяла обход всей группы. Вот и пришла с Ленкой в нашу комнату.

— Это, мама, Иванов, тот самый. Помнишь, я же писала?..

«Чеченка» осмотрела ладного парня с головы до ног.

— Спортсмен?.. А с учебой как?

— Средне… — промямлил Иванов, изрядно привирая.

— А жаль! — не сморгнув, заявила визитерша, вгоняя потенциального родственника в краску. — Лена «серединку-наполовинку» с детства не любит.

Лишь бы мать еще чего не наговорила Иванову, дочь живо переключила ее на меня: