Пелам Вудхаус - Парни в гетрах. Яйца, бобы и лепешки. Немного чьих-то чувств. Сливовый пирог (сборник)

— Биглзвейд, — сказала хозяйка.

— Миледи?

— Вы останетесь здесь до утра. С кочергой.

— Слушаюсь, миледи.

— Захочет выйти — бам-м-мц!

— Вот именно, миледи.

— Послушайте! — закричал гость.

— До свидания, мистер Виджен.

Массовая сцена кончилась. В коридоре остался один дворецкий, время от времени взмахивающий кочергой, как бы проверяя готовность к бою.

Зрелище было так неприятно, что Фредди закрыл дверь. Ему было о чем подумать; и он сел на кровать.

Точнее, сел он на кошку, которую считал подушкой. Ее-то, умертвив, и лизал мерзкий пес.

Фредди вскочил, надеясь сверх надежды, что бедное животное — в коме. Но нет. Вид у него был совсем другой. Скажем, оно уснуло после суеты и тягот жизни.

Ну что тут сделаешь? Он и так — звероубийца высшего ранга. Кто будет слушать, если прямо у него лежит усопшая кошка?

А почему, собственно, у него? Сбеги вниз, оставь тело в гостиной, и ты чист. В таком кошатнике кошки, наверное, мрут как мухи. Найдет ее горничная, сообщит, что в доме — меньше на одну кошачью силу, прольют слезу-другую, ну, поплачут и забудут.

Обретя новые силы, Фредди схватил кошку за хвост, но вспомнил о дворецком.

Однако есть и окно! Вот он, выход. Думаешь всякую чушь о дверях и гостиных, а балкон — прямо перед тобой. Выбрось тело в молчание ночи, и пусть его находят садовники.

Все это он проделал быстро и услышал из сада яростный крик. Голос принадлежал сэру Мортимеру.

— Кто — швыряется — кошками? — орал он.

Окна стали открываться, головы — высовываться. Фредди сел на пол балкона и привалился к стене.

— В чем дело, Мортимер?

— Кто угодил мне в глаз ко-о-шко-ой?

— Кошкой? Ты уверен?

— Еще бы! Пошел в гамак, и тут прямо на меня падает кошка. Человек не может поспать в собственном саду! Кто ее бросил?

— Откуда?

— С того балкона.

— А, мистер Виджен, — процедила леди П. — Могла и догадаться.

Сэр Мортимер закричал:

— И я! И я! Ну конечно, это чучело! Весь вечер швыряется кошками. Одной по затылку, другой — в глаз. Дайте мне трость, да, ту, с набалдашником слоновой кости. Сойдет и хлыст.

— Постой, Мортимер, не спеши, — сказала его супруга. — Это буйнопомешанный. Лучше с ним управится Биглзвейд, у него есть кочерга.

Остается рассказать (сказал Трутень), что в 2.15 ночи мрачный человек без галстука дохромал до станции, расположенной в шести милях от поместья. В 3.47 он отбыл в Лондон на поезде, развозящем молоко. У него были разбитое сердце и натертые ноги, в сердце же томилось отвращение к животным, которое вы только что видели. Всякому понятно, что с этой поры встретить Фредди для кошки — не к добру.

© Перевод. Н.Л. Трауберг, наследники, 2011.

Клуб «Трутни» был битком набит. Прошел слух, что Мартышка ставит выпивку, а такой человек всегда может рассчитывать на одобрение собравшихся. Трутни буквально толкались, и воздух дрожал от криков, которые издают сильные мужчины, видя, что их коктейль вот-вот прольется.

Выпив третью порцию, два Трутня отделились от толпы и направились в пустую курилку. Оба были в визитках и в гетрах, с гарденией в петлице, ибо, как почти все, пришли со свадьбы Адольфуса Стиффема и Джеральдины Спеттисбери.

Какое-то время наши Трутни сидели и молчали, поскольку, еще до коктейлей, угощались шампанским, которым новобрачные были обязаны лорду Уивелскому, отцу невесты. Наконец первый Трутень заговорил:

— Пуффи Проссер надулся как флюс.

— Кто?

— Пуффи Проссер.

— Как плюс?

— Флюс. Дело в том, что Мартышка поил нас за его счет. Они поспорили на 100 против 8, что Адольфус не женится на Джеральдине. Как только священник спросил: «Согласен ли ты, А.?» — Мартышка начал собирать деньги.

— И Пуффи надулся?

— Естественно. Он играл наверняка. Тогда казалось, что у Стиффи нет никаких шансов. Посуди сам: кроме сотни-другой, не больше, он получал жалованье от старого Уивелскома, а потом и того лишился. Как-то утром старикан, гуляя по тисовой аллее, застал своего секретаря в те самые мгновения, когда тот целовал его дочь, и дал ему ногой под зад. Рекорд для средних графов, 11 футов 2 дюйма. Потом он оттащил дочь домой, запер в спальне, вручил Стиффи чек вместо предупреждения и сообщил, что если он, то есть Стиффи, будет через десять минут ближе от замка, чем 1 миля, он, то есть Уивелском, спустит на него собак. Ничего странного, что Пуффи был уверен в выигрыше.

— Что же случилось?

— Никто не знает.

— О нет! — произнес молодой, свежий голос.