Пелам Вудхаус - Парни в гетрах. Яйца, бобы и лепешки. Немного чьих-то чувств. Сливовый пирог (сборник)

— А вы между тем… Вы ведь будете иногда видеться с Эглстоуном?

— Я вижусь с ним ежедневно. Он приносит мне последние известия о своих взглядах на современных девушек.

— Значит, дело в шляпе. Он ведь уже открыл вам, вы говорили, душу и сообщил, что испытывает к Гонории более чем теплые и далеко не просто дружественные чувства, поэтому вам будет легче легкого навести разговор на эту тему. Вы по-матерински предостерегаете его, что он будет последним глупцом, если продолжит свою линию непризнания и допустит, чтобы тайна, как червь в бутоне, румянец на щеках его точила — это одно из Дживсовых выражений, по-моему, звучит неплохо, — и подчеркиваете, что ему следует набраться храбрости и немедленно заграбастать девушку, пока не перекрыт доступ, вам известно, что ваш племянник Бертрам обстреливает ее из тяжелых орудий и они могут в любой момент ударить по рукам. Пустите в ход побольше красноречия, и, по-моему, он не сможет не поддаться влиянию. Мы и оглянуться не успеем, как он бросится к ногам своей избранницы, чтобы излить накипевшие чувства.

— А если она не захочет с ним обручиться?

— Вздор. Она даже со мной один раз обручилась.

Тетя Далия задумалась и, как говорится, погрузилась в молчание.

— Н-не знаю, — произнесла она наконец. — Возможно, тут что-то есть.

— Есть-есть. Самое оно.

— Да, пожалуй, ты прав. Дживс — это великий ум.

— А Дживс-то тут при чем?

— Разве это не он придумал?

Я гордо выпрямился, что не так-то просто сделать, сидя в кресле. Мне решительно не нравится такое положение вещей: стоит мне высказать какую-нибудь ценную мысль, и все как один решают, что она принадлежит Дживсу.

— Этот сюжетный ход измыслил лично я.

— Ну что ж, он не так-то плох. Я много раз говорила, что у тебя в мозгу бывают просветления.

— И вы согласны принять участие и сыграть свою роль?

— С удовольствием.

— Отлично. Можно я от вас позвоню? Хочу пригласить Гонорию Глоссоп пообедать.

Про Бертрама Вустера, как известно, многие говорят, что если уж он взялся за гуж, его не так-то легко заставить вложить меч в ножны. Я сказал тете Далии, что принимаюсь бешено ухаживать за Гонорией, и я именно принялся за ней бешено ухаживать. Я таскал ее по обедам и ужинам, я дважды водил ее в ночной клуб. Стало мне в изрядную сумму, но во имя доброго дела можно и потратиться. Даже морщась при взгляде на цифры внизу счета, я утешал себя сознанием, что мои деньги идут на благое дело. Не жалел я и часов, проведенных в обществе девицы, от которой при нормальных обстоятельствах готов был бы бежать сломя голову в тесных ботинках. На кон было поставлено счастье папаши Глоссопа, а когда ставкой является счастье друга, ваш покорный слуга не считается с расходами.

И труды мои не остались бесплодны. Тетя Далия звонила мне и докладывала о том, как температура Блэра Эглстоуна с каждым днем повышается и скоро желанная цель будет достигнута, она считала это только вопросом времени. И вот настал день, когда я смог явиться к ней и сообщить радостную новость, что названная цель действительно у нас в руках.

Я застал ее поглощенной чтением Эрла Стенли Гарднера, которого она при моем появлении приветливо отложила.

— Ну-с, чучело, — проговорила она, — что тебя сюда принесло? Почему ты не закатился опять куда-нибудь с Гонорией Глоссоп, строя из себя южноамериканского кабальеро? Манкируешь?

Я ответил ей мирной улыбкой.

— Престарелая родственница, — объявил я, — я прибыл к вам с известием, что мы достигли конца пути. — И без дальнейшего предисловия стал излагать ей суть дела: — Вы выходили сегодня из дома?

— Да, ходила на прогулку. А что?

— И убедились, что погода просто прекрасная, верно? Ну, прямо весна.

— Ты что, пришел поговорить о погоде?

— Сейчас вы поймете, что она имеет отношение к интересующему нас вопросу. Поскольку день сегодня так хорош, с ума сойти…

— Кое-кто и сошел.

— Как вы сказали?

— Я молчу. Продолжай.

— Так вот. Поскольку сегодня прекрасная погода, я решил выйти прогуляться в парке. И можете себе представить? Первое, что я там увидел, была Гонория. Сидит на скамейке у Серпантина. Я хотел было улизнуть, но — поздно. Она меня заметила, так что пришлось подрулить, сесть рядом и завязать разговор. Вдруг смотрю, подходит Блэр Эглстоун.

Увлеченная моим рассказом тетя Далия охнула:

— Он тебя увидел?

— Совершенно отчетливо.

— Значит, настал решающий миг! Если бы у тебя хватило ума, ты бы ее тут схватил и поцеловал.