Евгений Сатановский - Моя жизнь среди евреев. Записки бывшего подпольщика

Жена брата, человек умный, сильный характером и хладнокровный, что помогает русской женщине, вышедшей замуж за еврея, выжить в дурдоме, в который иногда превращается Государство Израиль, взглянула и подтвердила: «Зверь». После чего подвела итог: «Холодно там. Снег». Чем закрыла тему защиты монопольного права пушистых животных на собственную шкуру в средней и приполярной полосе бывшей Российской империи. И любовно погладила привезенного с собой из Москвы рыжего в полоску кота Кнопку.

Выращенный из подзаборного деревенского котенка Кнопка был вывезен на историческую родину еврейского народа в ходе эмиграции, в простеленной чем-то мягким проволочной сеточке для яиц. С уплатой объявленной таможенниками на контроле в аэропорту суммы в 26 долларов, из общих 57 «зеленых американских рублей», имевшихся на всю семью. И, подбирая выброшенную штормами на берег у мошава Шавей-Цион ставридку, а также охотясь в прибрежных кустах на туповатых израильских удодов, разъелся до размеров среднего саблезубого тигра. Он-то был «сверь» домашний, дружил с собаками и за свою собственную шкуру был совершенно спокоен…

У дедушки, по обратной симметрии с бабушкой, были мама, брат и две сестры. Мама, прабабушка автора, Соня, была портнихой. Выглядела в точности как положено дореволюционной даме из приличной семьи. Носила пенсне. Умела шить роскошные старорежимные платья с вышивкой, кружевами, рюшами, воланами и прочими непролетарскими аксессуарами. Брат дедушки Володя погиб на Курской дуге. Известно было, что он, как и автор несколькими десятилетиями позднее, закончил металлургический вуз. И больше о нем не известно ничего. Одна из сестер, Белла, после войны осталась в Ташкенте, после замужества став родоначальницей дружной, хотя и немногочисленной семьи Клебановых, перебравшихся в конце концов в США.

Другая, тетя Аня, была человеком незамужним и безобидно-несчастным. По рассказам, она после революции полюбила молодого человека, который евреем не был. Был он русским, украинцем или кем-то еще, неизвестно, но ей сказали, что если она за него выйдет замуж, то похоронит свою маму Соню собственными руками. Хоронить маму она не захотела. Замуж ни за кого не вышла. Жила вместе с мамой долго и несчастливо. И кому от этого было лучше, непонятно. После чего автор, насмотревшийся на нее в детстве, стал последовательным сторонником браков евреев с теми, с кем им хочется. Как и неевреев. Вне зависимости от национальности и места жительства партнера. Был бы человек хороший.

По папиной линии все было проще. Он тоже был единственным сыном в семье, и родственники в гости приезжали, но реже. И, к сожалению, жили собственной жизнью, не особенно пересекаясь с московской родней. Дедушка с той стороны погиб в войну. На которую ушел рядовым. Сохранились от него только фотографии и фронтовые письма-треугольники. Бабушка Циля, как свойственно взбалмошным людям, пережила его надолго. В мирной жизни Ефрем Сатановский, человек редкой доброты и ума, работал бухгалтером на кондитерской фабрике.

Был он сыном деревенского кузнеца Якова, о дореволюционных подвигах которого на кулачных боях ходили легенды. Говорили, что со своим молотобойцем, Иваном, они выходили вдвоем против всей деревни. Там были еще дети – но двоюродных и троюродных родственников со стороны отца теперь вряд ли можно опознать даже по фамилиям. Мало ли кто на ком женился и кто за кого вышел замуж. Да и фамилия, происходящая от названия старинного польского городка Сатанов, встречается и помимо семьи автора.

Сатанов был на самой границе с Диким полем. Места потрясающей красоты, освоенные местными варварами еще до римлян. Крупное языческое святилище. Крайний форпост легионов Траяна после завоевания Дакии. После ухода Рима – большое торговое славянское село – «сат». Получившее статус города еще по Магдебургскому праву. Узлами обороны во времена поляков там были замок, католический собор, православная церковь, монастырь и синагога. Точнее, крепостная синагога, которых на Украине осталось раз-два и обчелся. С толстенными стенами, бойницами для пушек и аркебуз. Как тогда строили типовые польские пограничные укрепленные города по французским чертежам видных архитекторов-фортификаторов.

Впрочем, как сказано выше, несколько десятилетий в XVI веке Сатанов входил в состав турецкого Хотинского пашалыка. Укрепления на пограничной полосе между Речью Посполитой и Оттоманской Портой вообще постоянно переходили из рук в руки. В связи с чем население там было особое. Как-никак, фронтир Европы. Местные евреи, к примеру, имели права шляхтичей-однодворцев. То есть, помимо прочего, саблю носили не у седла, чтобы отбиваться в дороге, а на поясе. Что позволяло им при случае рубиться в любых условиях: хоть на городских улицах, хоть во время драки в шинке.