Евгений Сатановский - Моя жизнь среди евреев. Записки бывшего подпольщика

Там же, на небольшом острове, расположен последний кедровый отель Америки. Где и снимался известный всему мужскому населению СССР фильм «В джазе только девушки» – с Мэрилин Монро. Отель огромен и невероятно пахнет внутри – кедровые запахи пропитывают посетителя так, что выветриваются из одежды только несколько дней спустя. Весь он в бронзе, позолоте, старинном фарфоре, цветном стекле и пожарной сигнализации. Из-за которой пока и не сгорел, как прочие, когда-то многочисленные постройки такого типа.

К югу от Сан-Диего – граница с Мексикой. И город Тихуана. Куда американские моряки и туристы со всего света ездят оторваться на велосипедах, припаркованных у пограничного шлагбаума. Чтобы нагрузиться там до поросячьего визга, зачем, собственно, они туда и ездят. Как ездили в свое время финские туристы в Ленинград. А теперь приезжают в Санкт-Петербург. Велосипеды позволяют вернуться в США, не нарушая правила дорожного движения. Пьянству – бой. Ну, а мексиканцы едут на работу в Штаты на специальном трамвае. Такая экзотика. Пограничный велосипед в одну сторону. Пограничный трамвай в другую.

Акулы курсируют на юг мимо Монтеррея с его крупнейшим в Америке аквариумом. Включая отсек для каланов. Бухту для наблюдения за миграцией китов. И самый большой в мире закрытый аквариум, где стая трехметровых океанских тунцов и рыба-луна размером с небольшой грузовик ходят по кругу в прозрачной кастрюле размером в пять этажей. Дальше по побережью Биг-Сюр, напоминающий норвежские шхеры. И растущие в получасе езды от него – и часе от монтеррейской школы разведки – береговые секвойи.

Деревья это или нет, с первого взгляда понять трудно. Уж очень они нереальные. Стометровой высоты, красноватые. С теплой толстенной корой. Невероятного охвата. Хотя горные секвойи, в Йосемитском национальном парке, толще. Но ниже. Всего-то метров по 80–90. Впрочем, акулам это все равно: дерево – не их специалитет. Морские львы и рыба – да. Изредка аквалангист. Хотя и не специально. Поди разбери в мутной воде, что там чернеет. Гидрокостюм или морской котик. Ну, а если укусил – не выплевывать же. В связи с чем, несмотря на замечательные песчаные пляжи, купание в океане на этом побережье не слишком популярно.

Последнее включает гигантский, холмисто-бестолковый, летом истекающий жарой мегаполис Эл-Эй – Лос-Анджелес. Который и внешне, и с культурной точки зрения сильно уступает Сан-Франциско. Если не считать мириадов огоньков, в которые он превращается, если смотреть на него ночью с горы. Лучше всего с террасы какого-нибудь ресторана, овеваемой бризом.

Побережье – это и цепочка приморских городков между Эл-Эй и Сан-Диего. Одним из них является навязшая в зубах у отечественного населения за годы Санта-Барбара. Которая из того самого, не имеющего ни начала, ни конца телевизионного сериала. Место не просто скучное – скучнейшее. Даже не очень красивое, по сравнению с прочим побережьем. Но тихое. Что ценится его обитателями. Которые ведут там совершенно растительную жизнь. Чем-то напоминающую подмосковную Рублевку из отечественных комедийных передач. Праздно-размеренную. Размеренно-праздную. Полная катастрофа. Но за очень большие деньги. Хотя и несравнимые с расходами на постоянное пребывание в российской средней полосе. Где-нибудь в районе Жуковки или Николиной Горы.

На Восточном побережье юг – это Флорида. И в первую очередь город океанских круизов и кубинской мафии, Майами. Влажный. С пригородами, куда из расположенного неподалеку болота-заповедника Эверглейдс заглядывают в гости змеи, крокодилы, пумы и черепахи. Которые, хоть грифовые, хоть каймановые, отличаются огромными размерами. Скверным характером. И не лучше змей, крокодилов и пум.

Постоянно атакуемый ураганами с Атлантики Майами – город, где евреев много. Хотя и меньше, чем латиносов. Еще больше евреев к северу. В сытых и безопасных Бока-Ратоне и Форт-Лодердейле. Где пересиживают непогоду в вечных субтропиках многочисленные, как перелетные птицы, пенсионеры с севера. Они так себя и называют, «сноу бердс». Потому что появляются во Флориде, когда в Нью-Йорк, Нью-Джерси, Бостон и Филадельфию приходит мокрая серо-снежная зима.

К северу от Нью-Йорка – университетский Бостон. С его знаменитым густейшим белым рыбным супом – «клам чаудерс», который так любила Жаклин Кеннеди. Снежными бурями с океана, налетающими даже в конце мая и заваливающими улицы снегом по колено. Звездой «кусочек Солнца», которая, если ехать в Бостон из Вустера, стоит у машины прямо по курсу. Именно ее так часто рисовал Рокуэл Кент.