Прототипом оного, как честно написано в массе предисловий и послесловий – кто бы их читал, – был исторический персонаж. И звали его Исаак де Порто. Что делает ясным как слеза младенца характер персонажа, блистательно описанный Дюма. Его погоню за женитьбой на г-же Кокнар. Его страстное желание стать бароном. Фанфаронство. И прочие качества, не отличавшие его от еврейско-французских нуворишей времен Дюма-отца и «новых русских евреев» наших дней. Причем с именем прототипа все понятно. С фамилией тоже. Непонятно, что он, а точнее, его ближайшие предки с их сомнительным дворянством забыли во Франции.
Вопрос сей прост, как реакция кошки на валерьяновые капли. Спустя сотню, две сотни, три сотни и более лет после 1492 года в Испании и всех последующих перипетий обращения евреев в христианство на полуострове, их потомки дружно делали из Испании и Португалии ноги. Или, говоря попросту, эмигрировали. Бежали они преимущественно в протестантские Голландию и Англию, воевавшие с Испанией (а порой и с Португалией) и не подчинявшиеся Риму. Оттуда их не выдавали. А уже после, кто вернувшись в иудаизм (в основном в Голландии), кто нет, – разъезжались по всему свету.
Вследствие этого, в частности, в России при Петре I в списках тогдашней номенклатуры появились Шафировы, Девиеры и прочий полезный императору народ. По дороге некоторые застревали во Франции. Инквизиция там, в принципе, присутствовала, но занималась гугенотами, вольнодумцами и прочими внутренними проблемами. Потомки новообращенных иностранцев, тем более враждебных французскому соседу и старинному противнику Испании, ее интересовали мало. Так что Дюма, конечно, историю переписывал как хотел, но много чего успевал в ней подметить тонко и точно. Сегодняшние читатели, не будучи знакомы с описываемой им эпохой, этого уже и не уловят. Что жаль.
Но такова судьба всякого гения. Потомки часто не могут оценить его наследия по заслугам. Автору запомнилось, как на организованном крупным российским фондом вечере, посвященном юбилею Крымской войны, один капитан какого-то высокого ранга высказался о «Войне и мире» графа Льва Николаевича Толстого. По-старому был он замполит Черноморского флота, а как это называется по-новому, автор не упомнит. Высказался он прямо, жестко и нелицеприятно. В смысле необходимости борьбы с низкопоклонством перед Западом на примере этой «на первый взгляд патриотической» эпопеи. Поскольку ее открываешь – и много чего по-французски написано. Пока до русского текста дойдешь… И ведь не шутил.
Бедный Толстой. Мог ли он представить, что спустя век после его смерти офицеры русского флота не только не смогут свободно читать по-французски, но и само знание иностранных языков будут воспринимать как вражескую провокацию. И ведь сказать выступающему, что с точки зрения тех, кому было посвящено мероприятие, – не только генералов или офицеров, но и низших чинов времен Крымской войны, – никакой он не офицер, а быдло, на конюшне недопоротое, было никак нельзя. Обиделся бы. Так что куда уж нам сегодня копаться во французских бестселлерах всех времен и народов…
Правда, описанная выше португальская коллизия в реальной жизни дала куда больше интересных историй, чем анекдот с происхождением Портоса. Поскольку жгли на Иберийском полуострове изрядно и до первой трети ХIХ века аутодафе были частью городской культуры развлечений, народ шифровался как мог. Автор плохо знаком с историей насильственно крещенных мавров – «морисков», но жизнь мусульман после падения Гранады складывалась не лучше, чем у евреев. Эта категория населения, однако, могла рассчитывать на куда более легкие пути отхода. Под боком было североафриканское побережье с испанскими Сеутой и Мелильей. Турецкие войска не только стояли под Веной – граница Оттоманской империи была в двух шагах от Венеции, и вообще половина Восточной Европы была Турцией. Отелло, помнится, был венецианским мавром.
Но эта книга о евреях – так тому и быть. Так вот, еще в начале ХХ столетия на португальских Азорских островах американские еврейские туристы встречали криптоиудеев. То есть людей, семьи которых тайно на протяжении 400 лет исповедовали иудаизм. И были совершенно ошеломлены, когда к ним на пляжный отдых начали приезжать евреи, которые костра за веру не боялись. Американцы, впрочем, были ошеломлены не меньше. Для них история европейских гонений на евреев была чем-то из далекого варварского прошлого. Они и представить себе не могли, что означало для их хозяев увидеть лежащие на столе открыто талес, тфилин или религиозную литературу на иврите. Машина времени. Причем безо всякого участия Герберта Уэллса.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу