Уильям Сатклифф - Новенький

Несколько лет назад одного парня, с которым мы сидели вместе на французском, миссис Мамфорд оставила после уроков за то, что во время занятий он пялился на ее грудь. “Чрезмерное внимание к детали, не относящейся к предмету урока” – вот что она написала в записке дежурному преподу. С тех пор, несмотря на кататонически-унылый стиль преподавания и хроническое нежелание реагировать на шутки, она заслужила некое уважение учеников. Частично за красоту грудей, но главным образом – за это остроумие, слабо мерцавшее человечностью из-под непроницаемой раковины профессионализма. “Может быть, – думали мы все, – она не такая вежливая, замученная на службе домохозяйка, какую из себя корчит. Может, подо всем этим – остроумная, сексуальная, смешливая, приятная цыпа”. От ее образа самой скучной женщины на свете остались одни обломки.

Та единственная шутка, написанная мелким, ровным почерком в записке дежурному преподу, которую читали всего двое (грудосозерцатель и дежурный), изменила всеобщее мнение о миссис Мамфорд. Сделала ее загадочной. Как если бы миссис Мамфорд прошла над вентиляционным люком, и ее длинная коричневая плиссированная юбка вздулась, открыв чулки, подвязки и кожаные трусики с шелковыми клиньями.

С того дня, как разошлась байка про записку дежурному, парни у нее на занятиях часто приходили в подозрительное возбуждение. Ходили слухи, что отнюдь не все липкие наросты под партами в ее классе – жвачка.

Искусство соблазнения – очень тонкая вещь. Если вы, конечно, не обладаете даром исключительной сексапильности: в таком случае соблазнить – как не фиг делать. И нам сильно повезло, что Барри был сексапилен, поскольку оба мы располагали, мягко скажем, минимальным опытом соблазнения. Мы остановились на таком плане действий:

Выясняем, где паркуется миссис Мамфорд. Всю неделю, каждый день после уроков Барри, эротично прислонившись к ближайшей стене, с вожделением во взоре наблюдает, как она садится в машину и отчаливает домой. Потом он двое суток не появляется. Она, понятно, удивляется, куда Барри подевался, и тут он, прихрамывая, подваливает к ней, говорит, что поранил ногу, и просит подбросить его в Стэнмор (где она живет). На безлюдном участке А41 Барри внезапно орет: “Остановите! Остановите машину! Меня укачало”.

Она тормозит на ближайшей стоянке. Барри глубоко дышит, словно ему больно. Затем, не сказав ни слова, перебирается с пассажирского сиденья на заднее. “Пожалуйста, – говорит он, – прошу вас, у меня раскалывается голова. О, как больно! Вы не помассируете мне виски?”

Миссис Мамфорд садится на заднее сиденье и массирует Барри виски. Через несколько минут Барри говорит, что ему несколько лучше, и предлагает помассировать виски ей. Потом спрашивает, не болят ли у нее груди, и предлагает помассировать заодно и их.

На следующем этапе, когда он поймет, что она возбуждается, он должен отпустить ее сиськи и заорать: “О черт! Низ живота опять заболел! Вы мне его не помассируете?”

И уж после этого он должен оказаться во влаге и тепле.

Я понимаю, может, это и не самый изощренный план на свете. Актер из Барри никудышный, поэтому замечательно уже то, что она согласилась его подвезти, не говоря уже о том, что в итоге он ее трахнул прямо в машине на А41.

Что лишний раз показывает нам, как важны для любовной жизни красивое лицо и идеальное телосложение.

Я должен сделать небольшое признание. Строго говоря, я тут был не стопроцентно точен. Я не вру, ничего – не волнуйтесь – я просто... заполняю некоторые пробелы – делаю все, что в моих скромных силах, дабы компенсировать определенные дыры в моих данных.

Кроме того, никто не знает точно, что произошло, потому что Барри тайны не раскрывал. Но они определенно целовались. Определенно. Как минимум. А один человек видел их вместе в пабе неподалеку от Барнета.

Хотя кусок про машину я придумал, слухи распространялись, так что это вполне могло быть правдой – все этому верили.

Ну, не все. Пока эта байка была мифом шестого класса. Вроде той, про тусовку в медицинской школе, когда на дне чаши для пунша нашли пенис. Из тех баек, что выслушиваешь, говоришь “вот же хренотень”, а через десять минут ловишь себя на том, что пересказываешь ее как чистейшую правду.

Ну и, – ладно, ладно, признаю, – вся та фигня насчет девчонок-кеглей на автобусной остановке – пожалуй, это совсем чуточку преувеличение. Но Барри действительно переспал с кучей девчонок – уж это абсолютная, стопроцентная правда, клянусь.