Мэгги О`Фаррелл - Рука, что впервые держала мою

Лекси смотрит на Феликса — он беседует с двумя женщинами, те ловят каждое его слово.

— А-а, — Лекси небрежно машет рукой, — подумаешь, Феликс.

— Кто он, мы прекрасно знаем, — уверяет Лоренс. — Видели по ящику, как он вышагивает по бульварам.

— И… — встревает Дафна, — мы тут голову ломаем, что к чему. Ты, кажется, была с ним в Париже. И нам ни слова! То есть мы знали, у вас был романчик, но это дело давнее. Мы не знали, что у вас все полным ходом. Ну же, — она тычет Лекси в бок, — не стесняйся. Что у тебя с ним?

— Ничего.

— Так уж и ничего! — фыркает Лоренс.

— Да так… сходимся-расходимся. — Лекси пожимает плечами, пьет до дна. — Ничего серьезного.

Все трое стоят, уставившись в бокалы, и тут появляется Дэвид, любовник Лоренса.

— Что вы такие мрачные? — Он кладет руку Лоренсу на плечо. — Ты же должен общаться, заводить знакомства!

— Да вот, расспрашиваем Лекси о ее избраннике, — отвечает Дафна.

— Что еще за избранник? — вопрошает Дэвид, и Лоренс кивает на Феликса, который, бурно жестикулируя, о чем-то вещает восторженной публике. — А-а. — Дэвид поднимает брови. — Понял. Да ты у нас темная лошадка, Лекси.

— Ничего серьезного, — повторяет Лекси, поправляя платье.

— Как это — ничего серьезного, — возражает Дафна, — если ты с ним выходишь в люди?

— Не выхожу я с ним в люди. Он за мной увязался, и все.

— Так познакомишь нас? — спрашивает Лоренс. — Обещаем не ударить в грязь лицом.

— Погоди, — возражает Дэвид, — видишь, человек занят, заводит полезные знакомства.

— Один вопрос, — говорит Дафна серьезно, — и мы от тебя отстанем. Почему именно он?

Лекси оборачивается:

— То есть как — почему?

— Просто любопытно. Почему из всех, кто за тобой увивался, ты выбрала его?

— Наверняка тут не одна причина, — бормочет Дэвид, глядя на Феликса, и Лоренс тихонько хмыкает.

— Потому что… — Лекси задумывается, — потому что он ни о чем не спрашивает.

— Серьезно? — Дэвид подается вперед. — Ни о чем не спрашивает?

— Ни о чем, — подтверждает Лекси. — Никого ни о чем. Любопытства в нем никакого. И это…

— И это тебя устраивает, — заканчивает за нее Лоренс.

Лекси улыбается уголком рта.

— Да, — кивает она, — устраивает.

Все молчат. Дафна хватает со стола бутылку.

— Давайте выпьем! — кричит она. — Мы еще не пили за твою галерею. — И наполняет бокалы. — За Лоренса, Дэвида и галерею «Угол»! — провозглашает она. — Живите и процветайте!

Глухая полночь, в Белсайз-парке ни души. По Хэверсток-Хилл пронеслась машина, и снова все замерло. Белка — серая, откормленная, точно крыса, — перебежала через улицу, посреди дороги остановилась, огляделась по сторонам.

Перед домом небольшой палисадник с опрятными кустами самшита, посаженными спиралью. Дети любят ходить по этому лабиринту, от края к центру, но мать ворчит: вредно для корней. Между кустами и тротуаром — невысокая стена из красного кирпича, еще со времен Лекси. Стойка ворот увенчана тяжелым белым камнем, в мороз он блестит.

Лекси стояла, опершись о стойку ворот, когда вернулась из больницы в день смерти Иннеса. Близился вечер. Она кое-как сумела добраться до дома, с журналами и шарфом, — фиалки она растеряла — и, едва собралась зайти в подъезд, с кирпичной стены слез человек и встал на пути.

— Мисс Синклер? — осведомился он.

Лекси качнуло к нему, она крепче схватилась за стойку ворот.

— Мисс Александра Синклер?

— Да.

— Вручаю вам документы. — Он протянул конверт.

Лекси взяла конверт, глянула на него. Простой, без печати.

— Документы?

— Документы о выселении из квартиры, мадам.

Лекси посмотрела на незнакомца. Странно, весь седой, а усы каштановые. Глянула на стойку ворот у себя под рукой, всю в инее. Убрала руку, нащупала в кармане ключ.

— Я вас не понимаю.

— Моя клиентка, миссис Глория Кент, просит вас до завтра освободить квартиру, взяв с собой только то, что принадлежит вам. Если вы возьмете что-либо из собственности ее покойного му…

Лекси уже не слушала. Она бросилась в дом и захлопнула дверь.

Чуть позже появился Лоренс. Искал тебя по всему Лондону, сказал он. Выхватил у нее из рук розовые документы о выселении, пробежал их глазами, ругаясь сквозь зубы: мол, Глория в своем репертуаре. Позже Лекси узнала, что Глория выслала в редакцию «Где-то» письмо о том, что журнал выставлен на продажу. Но вначале Лоренс не сказал ей ни об этом, ни о том, что именно из письма он и Дафна узнали о смерти Иннеса. Он плеснул Лекси виски, усадил ее в кресло, укутал пуховым одеялом. И принялся за дело — стал разбирать на куски квартиру, ее дом, ее жизнь.