Михаил Сергеев - Последняя женщина

Маргарет (обращается к Премьеру). Чтоб не сделал этого? Только вряд ли толк будет. Мне уже ясно. Ведь мы с вами каждый день, из года в год растим таких. В наших фильмах ублюдки становятся притягательными. Жестокость и насилие — символ и объект для подражания. Вот вы (обращается к Премьеру), вы что делаете, чтобы ваши дети могли засыпать спокойно? Вы в детстве смотрели "Кота в сапогах", а что вы предлагаете им посмотреть на ночь сейчас? Монстров, чудовищ! Истязания людей! На худой конец порно! Искренне думаете, что они заснут в сладких снах? Что же они сделают с вашими внуками, когда вырастут? Не было времени подумать? Хотите, предположу?

Убийца (подняв руку, как первоклассник, и тряся ею). Можно я? Можно я предположу? У меня фантазия лучше! Я уже насмотрелся этих фильмов в молодости. Да и сам могу!

На сцену выбегает Мальчик и медленно в тишине подходит к Премьеру, трогает его за руку.

Мальчик. Сразу видно, что вы не читали Селли "Очерки по психологии детства". Ребенку будут сниться очень страшные сны. Он будет просыпаться и плакать. И убьет своих родителей. А потом своих детей. А потом всех. Пожалейте нас, дяденька. Я не хочу умирать еще раз, это было так больно.

Маргарет. (подбегает к Мальчику). Поймите же! Мы все здесь убийцы! Кто-то убивал сам, кто-то приказывал убивать, кто-то сам себя убил, кто-то толкал на убийство.

Мальчик. Тетенька, я никого не убивал. Мне детей жалко.

Маргарет. Ну что ты, родной. Про тебя никто и не говорит. И вообще дяди шутят. (Громко и резко, обращаясь ко всем, кричит.) Ведь так?

Все кивают. Голоса: "Так. Конечно, так. Да, да".

Маргарет. Они всю жизнь шутили. Играли в жизнь. А сейчас у них последняя возможность пошутить. Последняя. Пойдем, милый. (Уводит Мальчика со сцены.)

Премьер провожает их взглядом. Пауза. Тишина.

Наци (указывает на Барроу). Он говорит, что видел сон. Я тоже видел такое… (Встает и идет в центр сцены, обращается к залу.) Три дня после моей смерти я был еще здесь, на земле. Первые минуты не мог в это поверить. Поверить в то, что существую отдельно от тела. Когда солдаты вынесли меня из бункера и положили на землю, я видел, что моя рука, вот эта (показывает на руку), заломилась за спину. Это должно было быть так больно. Я закричал на них, чтобы они перевернули меня. Но никто не услышал. Тогда я перегородил одному их них дорогу, попытался схватить его и вернуть. Но он просто прошел сквозь меня. А затем меня облили бензином.

Эти три дня я видел руины городов, беженцев и крематории. Но они уже не дымили! Не дымили! (Молча проходит вдоль сцены.)

Барроу (пренебрежительно). Согласен, зрелище не из приятных.

Наци. Молчи, мразь!

Барроу. Чья бы корова мычала!

Наци. Он, да и они тоже (показывает на остальных) думают, что я ужаснулся увиденному. Да и вы (поворачивается к залу), вы тоже так подумали? Нет!

Я знал обо всем этом при жизни. Постепенно (с горечью) привыкаешь. К тому, что делаешь изо дня в день. Нет, я ужаснулся другому! Больше всего я был потрясен, что существую без тела! Продолжаю существовать!

Барроу. Ну и что в этом потрясного?

Наци (словно не замечая реплики). Когда я окончательно это понял, меня охватил неописуемый страх и ужас от сознания того, что в Библии написана правда! Значит, на девятый день я попаду в ад! А еще там сказано, что нет слов у человека, чтобы описать, что меня ждет там. Вот что происходило со мной! Ожидание этого испепеляло меня каждую секунду, каждое мгновение. Я ведь, как и вы (обращается к залу), как и все вы, был убежден в другом! Ведь я не верил в это так же, как и вы сейчас не верите! (Указывает рукой в зал.) Я цеплялся за любую соломинку. Я кричал себе: "Нет! Этого не может быть! Это все сон! Ты спишь. Нужно просто пробудиться от кошмара". А они всё показывали мне и показывали. Девять дней пролетели, как один миг. Геенна поглотила меня. И все пройдут через это. (Тихо и обреченно.) Все нераскаявшиеся.

Квитаний. Как же ты попал сюда? Для чего тебя выпустили?

Наци. Только для одного. Чтобы (указывает в зал) сказать им: если хоть один человек придет в храм ради души моей, то прощен буду. Слышите (тихо), хоть один. Неужели среди вас не найдется хоть один? (Уходит на место.)

Квитаний. Да, дела.

Убийца. Я вспомнил! (Все оборачиваются к нему).

Квитаний. Ну, кого ты спас?

Убийца. Нет, я всего лишь ходил на исповедь и все рассказал. Я уже не мог спать. Они начали приходить ко мне по ночам.