Blayne Cooper - Первая леди

– Возможно, это не я слишком высокая, – многозначительно сказала Дэв, – а ты – слишком низкая. Ой! – Она не была достаточно быстрой, чтобы уйти от щипка матери.

Дэв начала загибать пальцы.

– Джинсы. Спальный костюм. Мои трусы. Трусы ДЭВИДА. Голая задницы. ВСЕ – лучший выбор, чем это платье!

– Дэвлин, – начал Дэвид, глубоко вздохнув и надеясь, что его страховка покроет возможный ущерб, – Тоби Ягасаки – самый известный дизайнер Японии и кузен императора. Сам император звонил, чтобы сказать, какая честь для его семейства и всей нации, что ты выбрала именно его. В следующем месяце у нас торговые переговоры с Токио. Если ты не наденешь это платье… ну, мне неприятно это говорить, но это может стать роковым шагом.

Именно в этот момент Эшли, Кристофер и Аарон ворвались в комнату. Мальчики были в крошечных смокингах, их волосы были приглажены назад, а щеки разгорелись от игры. На Эшли было бледно-желтое платье, на фоне которого выделялись черные волосы, убранные так же, как и у ее матери.

На секунду, Дэвлин забыла о платье и улыбнулась детям, ее пристальный взгляд был заполнен гордостью.

– Вы выглядите прекрасно, – мягко сказала она.

– Спасибо, мамочка, – ответила Эшли.

– Это твое платье? – Спросил Кристофер, широко открыв глаза.

Дэв сделала каменное лицо.

– Да.

– Ух-ты, – громко сказал Аарон. – Красивое.

– Самое прекрасное, мамочка, – сердечно согласилась Эшли. – Не могу дождаться, чтобы увидеть тебя в нем. Лаура будет так счастлива.

– Ты ведь оденешь его, правда, мамочка? – Спросил Кристофер, дотрагиваясь до ткани; несколько взрослых сказали ему, что все уже готово к церемонии. – Оно такое, как ты и обещала. Я знал, что ты сдержишь обещание!

Дэв закрыла лицо руками и тихо застонала, признавая поражение, и молясь, чтобы Лауре больше повезло с платьем.

* * *

– Прекрати ругаться.

– И не подумаю. – Лицо Лауры было – само отвращение. Они с Дэвлин не виделись со вчерашнего дня, она одевалась в хижине. – Бэт, нет ни малейшей возможности на этой зеленой земле, что я одену подобное чудовище. Ни малейшей.

– Это выглядит не так плохо, как кажется. – Бэт вздрогнула, понимая, что ее ложь была довольно жалкой.

– Черта с два. Я предпочла бы пойти голой. И не оправдывайся торговыми переговорами с Японией. В моем случае это не сработает. Так или иначе, я предпочитаю покупать американские товары. И я видела господина Ягасаки, крутящегося тут. На нем был Армани. И его одежда, – она указала на себя, – не был такой яркой ослепительной отвратительно фиолетовой!

Бэт удалось сдержать усмешку. В основном.

– Это мог быть Армани, но на нем все еще были ярко-зеленые шлепанцы.

– Заткнись.

– Вы с Дэв сказали 'никакого белого', – напомнила Бэт, опираясь плечом о шкаф. Она была одета в хорошо скроенный брючный костюм кофейного цвета, и впервые радовалась, что весит килограмм на 18 больше Лауры, которая с завистью поглядывала на ее одежду.

Лаура с трудом подняла заключенный в фиолетовые рукава руки, чтобы потереть пульсирующие виски.

– Мы не хотели белый потому, что обе состояли в браке прежде. А не потому, что я хотела походить на ШЛЮХУ сегодня.

– Ты не походишь на шлюху.

Лаура молча посмотрела на Бэт.

– Ну, разве что немного.

– Сука-янки.

Бэт вспыхнула смехом. Ей нравилось, как это произносит Лаура, с ее мягким южным акцентом.

– Хорошо, это не совсем ложь. Это – самая отвратительная вещь, которую я когда-либо видела.

Дэв мерила шагами комнату, она остановилась, взъерошив руками волосы, затем снова начала шагать. Незадолго до того она приказала всем сотрудникам, кроме Дэвида, покинуть дом. Они сводили ее с ума. Обычно спокойная и уверенная, сейчас высокая женщина адски нервничала и даже не могла найти в себе сил, чтобы скрыть это.

Дэвлин не видела Лауру все утро, ее живот скрутился в узел, погода стала мерзкой… И она была уверена – главным образом потому, что Майкл Оакс сказал ей, что никакая косметика не скроет темные круги под глазами.

Ночь для нее была заполнена беспокойными снами, ни один из которых она не помнила.

– Готова поспорить, что ты спала как бревно, Лаура, – пробормотала она, ревнуя к своей возлюбленной, которая никогда, кажется, не возражала против того, чтобы спать отдельно. Дэвлин никогда не любила спать одна, и она не могла сосчитать ночей, когда прокрадывалась в комнату родителей, чтобы улечься между ними. Улыбка коснулась ее губ при этом воспоминании.