Blayne Cooper - Первая леди

– Ладно, ладно, – уступил Дэвид, воздев руки в мольбе. – Как бы то ни было, нам все еще надо иметь с этим дело.

Дэв кивнула и медленно выдохнула.

– Ты прав. Но я должна поговорить с супругой, прежде чем решать, что делать. – Дэв удивила Дэвида, чмокнув его в щеку, прежде чем вызвать Джейн по селекторной связи. – Кто там ждет, пока Дэвид закончит с новостями, Джейн?

Джейн оттарабанила список ожидающих, и брови Дэв исчезли под темной челкой. Она обернулась к Дэвиду.

– Вся банда здесь.

Дэвид поправил галстук и одернул свой пиджак, затем расправил складки на пиджаке Дэв. После этого Президент опустилась обратно в свое кожаное кресло.

– Джейн, пожалуйста, пусть Первая Леди войдет одна. И предупредите Майкла Оакса, чтобы присоединился к вам. Вскоре я буду говорить с группой.

– Да, мадам Президент.

Дверь Овального Кабинета открылась и пристыженная Лаура заглянула внутрь. Она двигалась с энтузиазмом и скоростью участника Battaan Death March note 10 Note10 прим. переводчика. В апреле 1942 года американские и филиппинские части, прижатые к морю на полуострове Батаан и острове Коррехидор, капитулировали перед японцами. Тысячи погибли во время шестидневного – от места пленения до концлагеря – перехода, вошедшего в историю как Battaan Death March – «батаанский марш смерти». Пленные умирали от истощения, жары, жажды. Тех, кто не поспевал за более сильными, японцы убивали на месте. А затем тысячи выживших после «марша» умерли или были убиты в следующие три года в концлагере .

Дэвид выскользнул из комнаты, шепнув Лауре 'удачи'.

После того как дверь захлопнулась, Лаура села перед столом Дэв. Она шумно сглотнула, положила руки на колени и ждала.

Около минуты они молча смотрели друг на друга, прежде чем Дэв подняла бровь и спросила:

– Разве ты не собираешься сказать 'привет' Большому Брату?

Лаура съежилась, слова вырвались сами собой.

– О, Боже, мне так, так жаль!

Блондинка была почти в слезах, и Дэв почувствовала, как ее гнев улетучивается перед лицом очевидного сожаления.

Лаура опустила голову на стол и повернулась, подставляя шею. Полушутя, она сказала:

– Вот, можешь рубить. Только сделай это быстро.

– Сядь, чудо. – Дэв скрестила руки на груди. – Я не собираюсь отрубать тебе голову… Хотя, я была близка к этому десять минут назад.

Пристальный взгляд Лауры отклонился к голове Джорджа Буша.

– Слава Богу, десять минут назад я скрывалась за дверью.

Дэв проследила за взглядом Лауры и пожала плечами.

– Вообще-то мне кажется, что теперь это выглядит лучше, – серьезно сказала она, вытянув из Лауры слегка дрожащую улыбку.

Президент оперлась руками на стол и наклонилась вперед, впившись в писательницу интенсивным недобрым взглядом.

– Что, черт возьми, случилось? Я думала, ты поехала в Балтимор, чтобы посетить собрание писателей, а не бросать гранату в мою компанию поощрения добровольной регистрации ДНК. – Она немного сильнее наклонилась вперед и погладила щеку Лауры, чтобы смягчить свои слова. – Хм?

Лаура закрыла глаза, наклонившись в сторону мягкого прикосновения.

– Я не знаю что сказать, кроме как, что я ужасно сожалею. Микрофоны были выключены, и мы с Вэйном были за столом наедине. Мы просто болтали. Разговор зашел об Акте Регистрации ДНК. Я не знала, что кто-то включил микрофон как раз вовремя, чтобы обрушить мое мнение на всю комнату. – Она вздохнула, сжав руки в кулаки. – Я… Я чувствовала себя комфортно с Вэйном. Комната была заполнена другими писателями и людьми, которых я знаю. Я не чувствовала себя так, будто должна быть начеку каждую проклятую секунду! – Выражение лица Лауры стало жестким. – Я была не права.

– Я не хочу, чтобы ты стала параноиком, милая. Но некий ублюдок ВСЕГДА скрывается за спиной, ожидая, пока ты ошибешься, чтобы уничтожить тебя в своей следующей статье или передаче.

Лаура моргнула.

– Да уж, никакой паранойи.

– Скажи мне, что это не так, – потребовала Дэв.

Лаура открыла было рот, затем закрыла его, признавая поражение.

– Ты должна сделать это более трудным для них, чем получилось сегодня, Лаура.

Писательница покраснела.

– Я знаю.

Дэвлин взяла руку Лауры в свои и нахмурилась, почувствовав холодную влажную кожу. Несмотря на свой гнев, она не могла позволить блондинке продолжать плохо себя чувствовать. Ее пристальный взгляд смягчился.

– Я сержусь, да. Но я принимаю твои извинения, милая. Я знаю, ты не сделала бы что-нибудь подобное нарочно.