Катарина Причард - Негасимое пламя

Тут только она откликнулась на настойчивый призыв Герти.

— Еду, — ответила она и положила трубку.

Билл спустился с нею на лифте и, взяв служебную машину, отвез ее домой.

С этой минуты она действовала как-то механически: ухаживала за матерью, оповестила о случившемся родных, всячески стараясь смягчить удар. Помочь матери мог только Нийл. Она, Мифф, была не в силах ни сделать, ни сказать что-нибудь в утешение. И также бессильны были отец и Гвен. Мифф считалась в семье самой разумной и уравновешенной, но сейчас она чувствовала себя совершенно беспомощной перед беспощадной реальностью совершившегося.

Было невыносимо слушать непрерывные всхлипывания и причитания Герти:

«Ах, бедный Роб! Бедный маленький Робби!»

— Перестань! Ради всего святого перестань! — крикнула Мифф.

Сейчас она упрекала себя, что не отнеслась к Герти поласковее. Ведь ее горе было так же неподдельно, как горе самой Мифф. Но она просто не могла вынести этой бесконечно повторяющейся жалобы: «Бедный Роб! Бедный маленький Робби!»

Ей стало легче, когда она занялась мелкими повседневными делами, которые отвлекали ее от гнетущей мысли: разожгла в плите огонь, стала готовить еду и уговорила мать выпить чашку чая.

И прежде, когда в семье возникали какие-нибудь трудности или заботы, Мифф всякий раз удавалось справиться с ними. А трудностей и забот было немало в те времена, когда отец начинал работать в «Молли тайме», пытаясь превратить этот провинциальный листок в настоящую газету. Дети росли, их нужно было кормить и одевать и было нелегко сводить концы с концами. Дэвид всегда был довольно беспомощен в материальных делах и, отдавая Клер все заработанные деньги, считал само собой разумеющимся, что она сотворит с ними чудо, хотя Клер и сама была не очень-то практичной.

До замужества от нее этого и не требовалось. Единственная дочь богатых родителей, Клер вышла за Дэвида, когда им обоим было чуть больше двадцати, и они не имели представления о том, что значит жить своим домом и содержать семью. Клер вела хозяйство неумело, но ревностно, отдавая семье всю душу; она безмерно радовалась рождению каждого ребенка; ей нравилось самой стряпать и делать всю домашнюю работу — стирать, гладить, чинить и латать, лишь бы только Дэвид и дети были здоровы; и ей удавалось каким-то образом оплачивать в конце месяца все скопившиеся счета. Миффанви помнила, каким озабоченным и тревожным было в те дни доброе, нежное лицо матери. Клер помолодела и расцвела, когда положение Дэвида в газете упрочилось и он стал получать приличный оклад.

Худощавый и энергичный, в свои сорок девять лет Дэвид выглядел еще слишком молодо для такой взрослой дочери, как она, думала Миффанви. Они с Нийлом были самыми трезвыми и рассудительными в их семье. Но Нийл стал уже почти чужим, — он был всецело поглощен своей работой, и то, что не касалось занятий медициной, отошло для него на второй план.

Миффанви чувствовала себя старше своих родителей, более зрелой, более ответственной за семью. Клер, милая и беспомощная, казалась моложе Гвен, младшей из ее выводка. До того как родился Роб, Гвен была любимицей отца, который очень баловал ее. Прелестная девочка, — она унаследовала яркие золотые локоны матери и живой ум отца. Они с Робом были очень похожи.

Мысли Мифф, рассеянно блуждая, вернулись к тем дням, когда в семье ждали Роба. Ей было тогда двенадцать. Мать месяцами не вставала с кровати, и Мифф взяла на себя все хозяйство: она готовила еду, стирала белье, — словом, выполняла всю домашнюю работу, которую прежде делала мать. Это был непосильный труд для такой маленькой девочки, Дэвид запротестовал, и Клер с ним согласилась.

— Но разве найдешь прислугу в этой глуши, — жаловалась она. — Я уж было пыталась, но куда там! Кто пойдет в семью, где и так трое детей, а скоро появится и четвертый!

И вот тогда-то Дэвид нашел Герти и с триумфом привел ее домой.

— Где ты откопал ее, Дэвид? — спросила Клер, ужаснувшись при виде Герти. Какая-то крошечная косоглазая замухрышка, не иначе, как бездомная!

— На молитвенном собрании, — усмехнулся Дэвид, довольный быстрыми результатами поисков.

— Бог мой, а как ты там очутился? — воскликнула Клер, сильно сомневаясь, что от Герти может быть какой-нибудь прок.

— Собрание происходило на улице, — весело сообщил Дэвид, — а я остановился на углу, выжидая, когда можно будет перейти на другую сторону. И тут она выразила желание спасти мою душу. «Что ж, — сказал я. — Моя жена сейчас больна. Пойдем к нам и помоги мне вымыть посуду. Это спасет мою душу на сегодня». И вот она здесь.