Алиса Истомина - Доза

Я всегда думал, как это для матери иметь такого красивого сына, каково это? Что она чувствует — гордость или невероятную любовь?

Было утро, осеннее, но совершенно морозное. Кай слегка приоткрыл глаза и как-то сдвинулся в сторону.

— Кай, дорогой мой, ты так сладко спал, — она присела на постель, её каштановые волосы спадали на глаза.

— Да, даже не разделся, — он подёргал футболку, смятую на животе.

— Ты был вчера в университете?

— Нет, на днях появлюсь.

— И тренировки забросил, что случилось? Не хочешь поговорить? Как твоя жизнь, мальчик мой?

— Жизнь — дерьмо, — Кай рассмеялся.

— Да уж, ты что-то употребляешь, Кай? Скажи, я помогу тебе, я просто ничего не понимаю, — мама начинала говорить лишнее, сама, смущаясь от этого, она осознавала, что её сын всё понимает, оба друг другу сейчас соврут. Он скажет, что всё в порядке, а она, что может помочь.

— Ой, мам, всё, я пойду искупаюсь, — резко встал с кровати.

— А что с твоими вещами? Ты увлёкся домашней выпечкой?

— Ну да, — он улыбнулся и ушёл в ванную.

Мама подошла к окну, на улице светило солнце, оно так грело через стекло, казалось — на улице сейчас очень тепло. И на душе становилось так же. Она вспоминала, как гуляла по этой улице с Каем, когда он был совсем маленьким, как блестели на солнце его светло-русые волосы, как он обрадовался и удивился, когда увидел впервые божью коровку. И тогда она тоже увидела её впервые, с ним всё было новым и таким радостным. Она пыталась оградить его от всего злого. И она радовалась тому, чему радуется он. Только с Каем она могла не прятать в себя чувства и эмоции, от этого искреннего малыша можно было ничего не скрывать. Он никогда меня не обманет, — думала она.

Кирилл и Шалу радовались утреннему сексу, который по обоюдному желанию бывал у них нечасто. Они кувыркались под мягким белым одеялом, и Шалу словно сливалась с этой белизной, она постоянно поправляла свои густые волосы и сонно улыбалась.

— Детка, возьми его в ротик.

— Ну, Кирилл, вечно ты всё портишь, мы можем хотя бы иногда без этого?

— Ну, пожалуйста, — он крепко сжал её бёдра.

— Только недолго! — Шалу улыбнулась.

Кирилл засопел, когда она провела языком вокруг его пупка. Ей безумно нравилось доводить его до исступления. Она делала всё нежно, медленно продвигая в рот, а потом обратно, сжимая сильно пальцами его член. Она чувствовала, что скоро он кончит, когда он вдруг сказал:

— Сколько же у тебя их там побывало? Какая же ты сучка, Шалу! — Он говорил это с любовью, без осуждений, без упрёков.

Кирилл оттолкнул её, схватил за волосы одной рукой, другой перевернул на живот так, что лицо Шалу оказалось точно в невинно-белой подушке. Он делал всё грубо, двигаясь с агрессией.

— Я трахаю тебя и хочу, понимаешь?! Сучка!

Кирилл продолжал двигаться, стараясь засадить ей, как можно глубже. В какой-то момент он начал кричать от удовольствия, от ненормального счастья, что он обладает чем-то настолько красивым, настолько беззащитным перед ним.

— Ты создана для того, чтобы тебя трахали, Шалу.

В уголках её глаз были засохшие слёзки, она накинула лёгкий халатик, отодвинув занавеску, Шалу увидела, что на улице шёл дождь, она пропустила утреннее солнце. Она схватила мобильник и вышла на широкий балкон. Рядом с трубкой ещё лежал вчерашний гашиш. После нескольких затяжек она набрала Лию.

Любовь, родившаяся ранней осенью, умирает быстро, вместе с остатками летнего тепла. Осталось совсем немного. Но мы увидели друг друга во всех наших проявлениях, мы друг друга никогда не забудем, можете мне поверить.

Я навсегда запомню это утро. Даже не утро, а нелепо-ненужно появившийся рассвет. Тени ещё были хрустальными, а угольное небо совсем слегка разбавило молоко облаков. «Это будет пасмурный, но тёплый день», — подумала я. В такой день хочется надеть уютные вещи и встретить с распростёртыми объятиями меланхолию, от которой ещё вчера пыталась бежать. Побег от меланхолии — побег от самой себя. Выбор в любом из возможных случаев остаётся за женщиной, созданной по умолчанию волшебницей. Выбор был сделан. Поэтому я купалась в воспоминаниях или копалась? Бесконечная игра слов, игра чувств, игра с разумом. Я позвала Кирилла на балкон, в это утро сигареты казались вкусными. Потом мы курили гашиш, ароматный гашиш, любовались томным небом, начал моросить дождь. Каким же приятным он был! — Кто? Дождь или Кирилл? — Ветер. Лучший любовник — осенний ветер. Как и у Лии.