Аньес Мартен-Люган: Счастливые люди читают книжки и пьют кофе

Красная от злости, она швырнула мобильник и больше не смотрела в мою сторону.

— Мне пора, — сказала я и направилась к двери.

Все трое последовали за мной. Краем глаза я увидела, как Джек обнимает жену за плечи. На их лицах проступили грусть и тревога. На пороге Эбби снова обняла меня:

— Давай о себе знать.

— Спасибо за все, — ответила я, чуть не плача.

Я сжала ее в объятиях, поцеловала Джека в щеку и повернулась к Джудит.

— Провожу тебя до машины, — бросила она, не глядя на меня.

Я открыла дверцу, положила внутрь сумку. Джудит молчала.

— Я потеряла подругу? — спросила я.

— Ты поступаешь как полная идиотка. А мне уже надоело все решать за брата…

— Ты позаботишься о нем?

— Не волнуйся, задницу я ему точно надеру.

— Не знаю, что тебе сказать. Мне хотелось бы, чтобы…

— Знаю, — оборвала она, посмотрев мне прямо в глаза. — Если захочу, можно будет приехать к тебе в гости в Париж?

— В любой момент.

Я снова заплакала и увидела, что и у Джудит глаза на мокром месте.

— А теперь давай, катись.

Я обняла ее на прощание и забралась в машину. А потом уехала, больше не оборачиваясь.

Я сделала генеральную уборку, чтобы не оставлять в доме никаких следов своего пребывания. Чемоданы были собраны и выставлены в прихожую, а затем перекочевали в автомобиль. Закрывая багажник, я бросила взгляд на соседний коттедж, безнадежно пустой. Последние часы в Ирландии я провела в полном одиночестве.

Ночь накануне отлета я просидела на диване, невесть чего ожидая. На рассвете я положила конец этой пытке. Проглотила кофе и закурила, потом в последний раз обошла свои бывшие владения.

На улице было пасмурно, шел дождь, и на меня обрушились порывы ветра. Ирландский климат не собирался оставлять меня в покое, и я еще буду по нему скучать.

Когда я запирала дверь, меня замутило. Я прислонилась лбом к косяку. Пора было ехать. Я обернулась к машине и застыла на месте. Возле нее стоял Эдвард, его лицо ничего не выражало. Я побежала и, рыдая, бросилась в его объятия. Он обнял меня, погладил по волосам. Я изо всех сил вдыхала его запах. Его губы прикоснулись к моему виску, потом крепко прижались к нему. Это придало мне храбрости, и я подняла на него глаза. Он положил на мою щеку свою большую ладонь, и я задержала ее. Я попыталась ему улыбнуться, но у меня ничего не получилось. Руки, которыми я за него цеплялась, разжались. Он впился взглядом в мои глаза, и это было в последний раз — я знала. Потом он ушел в сторону пляжа. Я села в машину и включила зажигание. Так сильно ухватилась за руль, что суставы побелели. Последний взгляд в зеркало заднего вида — он стоит под дождем, лицом к морю. Слезы застилали мне глаза. Я смахнула их и тронулась с места.

Я вышла из такси возле «Счастливых людей». Водитель поставил мои чемоданы на тротуар. Кафе было закрыто. Феликса не видно. Я стояла перед запертой дверью. Прильнула к стеклу витрины. Внутри было темно и пыльно — так, во всяком случае, мне показалось. Я села на чемодан, закурила и стала глядеть по сторонам.

Итак, я вернулась на исходную позицию. Ничего не изменилось: куда-то спешат горожане, сумасшедшее дорожное движение, суета в магазинах. Я успела забыть, какими раздраженными выглядят парижане. Стоило бы включить в обязательную школьную программу стажировку в ирландской атмосфере человеческого тепла. Сейчас я искренне так думала, но твердо знала, что через пару дней у меня будет такое же бледное и не слишком доброжелательное лицо, как и у остальных.

Я торчала на тротуаре уже час. Вот вдалеке появился Феликс. И я заметила, что с ним что-то не так. Феликс жался к стенам домов, надвинув кепку, пряча лицо за воротником куртки. Когда он поравнялся со мной, я увидела его забинтованное лицо.

— Ничего не хочу слышать, — заявил он.

Я расхохоталась:

— Теперь я понимаю, почему у нас закрыто.

— Только твой приезд смог вытащить меня из дому. Черт возьми, это и впрямь ты. — Он ущипнул меня за щеку. — С ума сойти, ты будто и не уезжала.

— Знаешь, я себя как-то странно чувствую.

Накопившаяся усталость давала себя знать.

Я скользнула в его объятия и расплакалась.

— Не надо так из-за меня расстраиваться. Это всего лишь сломанный нос.

— Идиот!

Он прижимал меня к себе и тихонько баюкал. Я начала смеяться сквозь слезы:

— Ты не даешь мне вздохнуть.

— Действительно собралась жить наверху?

— Да, это то, что надо.

— Хочешь поиграть в нищую студентку? Имеешь право.