Аньес Мартен-Люган - Счастливые люди читают книжки и пьют кофе

— Ты меня достаешь, — выдавил он своим хриплым голосом.

— Да что ты, вовсе нет. Ты почти полная противоположность тому, кого я хотела бы достать.

— Берегись.

— Ой, как страшно.

Он нацелил на меня указательный палец, сжав челюсти.

— Я прошу тебя уменьшить громкость, вот и все. Из-за твоей музыки в моей фотолаборатории все дрожит, и это мне мешает.

Я расхохоталась:

— Так ты действительно фотограф?

— Какое тебе дело?

— Да никакого. Просто подумала, что ты наверняка скверный фотограф.

Будь я мужчиной, он бы мне врезал. Я продолжала:

— Фотография — искусство, и значит, требует хоть какой-то чувствительности. А ты ее напрочь лишен. И, следовательно, непригоден для этой профессии. Ладно, послушай, я с удовольствием с тобой поболтала… да нет, шучу, ты уж извини, меня ждут другие дела.

Я посмотрела на него с вызовом, повернула пульт в направлении музыкального центра и вывела громкость на максимум. Happiness hit her like a bullet in the head struck from a great height by someone who should know better than that. The dog days are over, the dog days are done [2] Счастье пронзило ее, как пуля в висок, выпущенная с большой высоты безответственным стрелком. Жаркие дни, прощайте, жарким денечкам конец (англ.) . , — вопила я. И принялась выплясывать, перед тем как захлопнуть дверь у него перед носом.

Я ликовала, танцуя и распевая во всю глотку. Как же здорово заткнуть ему пасть! Мне захотелось еще повеселиться: я решила продолжить начатое и окончательно испортить ему день. Он наверняка сейчас пойдет выпить пива, чтобы успокоиться, это как раз в его духе.

В отличие от прошлого раза я вошла в паб самым цивилизованным образом. Помахала присутствующим рукой и добавила к приветствию улыбку. Заказала стакан красного вина и сразу же расплатилась, после чего села за стойку на приличном расстоянии от соседа.

Он был еще мрачнее, чем обычно, похоже, я действительно изрядно действовала ему на нервы. Он крутил в руке зажигалку, по-прежнему играл желваками и одним глотком осушил кружку. Потом мотнул головой, заказывая следующую. Его взгляд остановился на мне. Я приветственно подняла бокал, глотнула и едва удержалась, чтобы не выплюнуть. Вино, если его вообще можно так назвать, было омерзительным. По сравнению с ним любое пойло в пластмассовой бутылке заслуживало рекомендации сомелье. А я на что рассчитывала? Откуда взяться приличному вину в этой ирландской дыре, где пьют только гиннесс и виски? Но это не помешало мне смотреть на Эдварда с вызовом.

Наши забавы продолжались добрых полчаса. И в конце концов победила я, потому что он встал и двинулся к выходу. Я выиграла битву — мне удалось хоть что-то сделать за день.

Переждав несколько минут, я тоже ушла. Стало темно. Я подняла воротник пальто. Был конец октября, и первые признаки зимы становились все более очевидными.

— Так я и думал, — раздался хриплый голос.

Эдвард ждал возле моей машины. Его спокойствие настораживало.

— Я думала, ты вернулся домой. Не пора проявлять фото?

— Из-за тебя я сегодня запорол целую пленку, так что даже не заикайся о моей работе. Тебе-то самой наверняка неизвестно, что такое работа.

Не дав мне времени ответить, он продолжил:

— Не обязательно хорошо знать тебя, и так понятно, что ты целыми днями ничего не делаешь. У тебя что, нет родных или друзей, которые где-то ждут?

Страх лишил меня дара речи, и он уверенно продолжил атаку:

— Конечно нет! Кому ты нужна? Ты же не представляешь никакого интереса. У тебя наверняка когда-то был парень, но он умер со скуки…

Моя рука взлетела сама собой. Я ударила так сильно, что его голова запрокинулась. Он потер щеку и криво усмехнулся:

— Я попал по больному месту?

Мое дыхание ускорилось, подкатили слезы.

— Понял, он тебя бросил. И был абсолютно прав.

— Пропусти меня, — попросила я, потому что он загораживал проход к моей машине.

Он придержал меня рукой и посмотрел прямо в глаза:

— Никогда больше так не делай. И позаботься об обратном билете.

Он резко отпустил мою руку и растворился в темноте. Тыльной стороной ладони я вытерла слезы. Меня так трясло, что я выронила ключи. Я сражалась с дверцей, когда мимо меня на огромной скорости промчалась машина Эдварда. Нет, этот мужчина не убийца, но он опасен.

Я сидела на полу посреди гостиной. Ее освещал слабый свет. Первая бутылка вина почти опустела. Я прикуривала одну сигарету от другой. В конце концов я схватила телефон:

— Феликс, это я.

— Что новенького в стране баранов?