Елена Глушенко - Отличница

К сожалению, в ближайшие десять дней я не смогу что-либо предпринять – его все равно не будет в городе. Но зато я могу начать осуществлять другую свою мечту, причем мечту давнишнюю. Я поеду в Париж!

Я буду бродить по его пустым улицам, свободным от туристов, и он будет весь мой. Я пойду в Нотр-Дам и буду касаться его холодных серых стен. Я буду пить кофе в крохотных кафе и есть настоящие круассаны. И я, наконец, схожу в гости к Моне Лизе и пойму, почему она улыбается.

Никто не ездит в Париж в феврале, а я поеду! Я так долго об этом мечтала. И даже загранпаспорт сделала. Хватит мечтать. Кто хочет – тот делает.

С утра народ изображал, что пытается работать, а я пошла в турбюро, расположенное на нашем же этаже. Славная девочка Аня нашла для меня подходящий тур и объяснила, какие нужны документы.

В этот день у меня получалось все. Еще не закончился обеденный перерыв, а у меня на руках уже были и билеты до Москвы и обратно, и вожделенный договор, и страховой полис.

…

– Как ты думаешь – соли достаточно?

Наташка поднесло ложку к моему рту, и я попробовала салат.

– Вполне. Слушай, вкуснотища-то какая! Ты чего туда намешала?

– В том-то и дело, что почти ничего. Только кальмары, лук с морковкой, обжаренные, и майонез. Все. Ну, посолила чуть-чуть.

– Здорово. Дай еще маленько попробовать.

– Нет уж. Мы с тобой и так надегустировались. Скоро за стол садиться, а мне кажется, что я уже сытая.

Время шло к одиннадцати. Папа с Максом смотрели телевизор. Мама накрывала на стол, а Потапыч с Катюшкой ей помогали. Дети отказались днем поспать и сейчас бродили по квартире, засыпая на ходу.

Наконец, последний салат был унесен в зал, и мы уселись за стол. Проголодавшиеся мужчины активно налегали на закуски, сонные дети вяло ковырялись в своих тарелках.

Я смотрела на дорогие мне лица и думала: как же я вас люблю! За долгие годы это был первый Новый год, который собрал нас всех вместе. Последний раз я отмечала этот праздник с родителями перед рождением сына. Сестра еще какое-то время встречала Новый год с родителями, пока не вышла замуж. И вот мы снова все вместе.

Казалось, мы все те же. Папа все так же предпочитает помалкивать, зато мама говорит за двоих. Макс беззлобно подначивает Наташку, а та легко поддается на его провокации. Я стараюсь всех успокоить и сгладить острые углы.

И все же, мы изменились. И что-то изменилось в наших отношениях. Мы стали бережнее друг к другу и, наверно, терпимее. И стали меньше волноваться из-за ерунды и расстраиваться по пустякам.

Президент закончил праздничную речь, и куранты начали свой отсчет.

Многие годы я старалась в эти десять секунд втиснуть все-все-все свои пожелания. Я даже заранее готовилась и проговаривала их про себя, чтобы ничего не забыть. Тут было и здоровье всей семье, и учебный год без троек для Мишки, и новый телевизор, и новая работа. И пожелания успехов, счастья, радости и прочее, и прочее.

Сегодня все было по-другому. Сегодня я ничего не загадывала. Это не значило, что я не хотела счастья и радости своим близким. Вовсе нет. Просто я поняла, что если от тебя что-то не зависит, то и загадывать это бессмысленно: все будет так, как должно быть. А если зависит, то надо это не загадывать, а просто делать, и все сбудется.

У меня было одно-единственное желание. Я точно знала, чего хочу, но не представляла, как мне это осуществить. Поэтому все, о чем я попросила в те десять секунд, пока били куранты, это помочь мне понять, что же я должна сделать, чтобы получить желаемое.

Четвертого января мы с Потапычем почистили ковры. «Не знаю, как насчет подвига, но что-то героическое в этом есть», – говорил бургомистр в «Том самом Мюнхаузене». В нашем случае это совершенно точно был подвиг.

Поскольку пылесос сломался еще в прошлом году, нам ничего другого не оставалось, как вытащить ковры на улицу, похлопать их или почистить снегом.

Начали с самого трудного – с ковра из зала. С огромным трудом мы с Мишкой вынесли его во двор и расстелили на свежем снегу, так как развесить его на железных брусьях не было никакой возможности – ковер был для нас слишком большим и слишком тяжелым. А потом началось веселье: мы забросали ковер снегом и стали его топтать. Топтанье перешло в прыганье, а затем в валянье. На помощь пришли соседские пацаны, и скоро на ковре образовалась куча мала.

Я уселась на качели, переводя дыхание и наблюдая, как резвятся мальчишки. Скоро они тоже устали и прекратили кувыркаться, без сил развалившись на ковре. Мне оставалось только смести с него снег, что я и сделала щеткой от пылесоса, поскольку веника у меня не было.