Ричард Рив - Чрезвычайное положение

— Я пытаюсь решить, какими предметами стоит заниматься на первом курсе. Что такое, черт побери, логика и метафизика?

— Откуда я знаю!

— В конце концов это не важно. Я решил изучать естественные науки, а не гуманитарные.

— Понятно.

— А каковы твои планы?

— Буду искать какую-нибудь работу.

— Глупо!

— А что мне еще остается? Я родился не в той семье.

— Вряд ли это твоя вина.

— У меня нет любящей мамаши, которая тянула бы меня до окончания университета.

— Постой, постой!

— Я родился в трущобах. Там мне и нужно было оставаться.

— Если ты так будешь себя вести, я склонен с тобой согласиться.

— Я всегда был уверен, что ты согласишься со мной.

— Я на редкость покладистый. Готов соглашаться со всем, что ты говоришь.

— Как это благородно с твоей стороны! Должно быть, очень приятно чувствовать себя покровителем тех, кто лишен возможности выбиться в люди.

— Ты несправедлив.

— Ублажать тех, кто менее привилегирован, чем ты. Я думаю, что в университете ты вполне можешь сойти за белого студента.

— Я не намерен выдавать себя за белого.

— Я полагаю, что ты сделаешь все возможное, чтобы продумать и понять проблемы, волнующие угнетенное негритянское население.

— Эти проблемы касаются и меня.

— Ты напоминаешь мне белых либералов, которые, раскинувшись в уютных креслах, разглагольствуют о несправедливости.

— Я никогда не знал тебя таким, Эндрю.

— Теперь узнал.

— Надо бороться с существующим положением, а не впадать в цинизм и не прибегать к мелким выпадам.

— Я достаточно боролся.

— Бороться никогда не достаточно.

— Иногда я думаю, что мне не следовало вырываться из Шестого квартала. Мне надо было окончить начальную школу и стать подметальщиком или рассыльным. Я вкусил запретный плод. И теперь я прекрасно отдаю себе отчет в том, чего меня ли шили.

— Образование — это право, а не привилегия.

— Звучит как лозунг Ассоциации современной молодежи.

— Тебе не закрыта дорога в университет.

— Разумеется, не закрыта. Я имею право поступить в университет. Ничто не мешает мне воспользоваться этим правом, ничто, кроме денег. Единственно, что мне нужно, — это книги, плата за обучение, одежда, еда и крыша над головой. Когда все это есть, то легко разглагольствовать о своих правах.

— Многие до нас боролись.

— И многие потерпели неудачу.

— Это не дает тебе права складывать оружие.

— Тебе очень легко с твоего высокого пьедестала высказывать критические взгляды.

— Я не выбирал себе родителей.

— Да, пожалуй.

От Эйба Эндрю ушел с чувством раскаяния, уныния и острой жалости к себе. Он знал, что причинил другу боль, но считал, что имеет право на эту жестокость. Когда он вышел на Найл-стрит, он заметил возле своего дома знакомый автомобиль. Альтман! Что он здесь делает? Эндрю открыл дверь и поспешил к себе в комнату.

— Эндрю! — позвала Мириам.

— Да?

— Поди сюда на минуту.

Он медленно вошел в гостиную, где за столом сидели Мириам, Кеннет и господин Альтман. На лице Кеннета нельзя было прочесть ничего.

— Добрый вечер, Эндрю, — сказал Альтман, протягивая руку.

— Добрый вечер, сэр.

— Как наш юный гений?

— Благодарю, хорошо, — ответил он, глотая слюну.

— Сядь, мой мальчик.

Мистер Альтман был человек чопорный и строгий, педант, но вместе с тем на редкость отзывчивый. Ученики и боялись и обожали его. Эндрю присел на краешек кушетки.

— Мы говорили о тебе, Эндрю.

— Да, сэр?

— Все в порядке. Ты будешь получать стипендию Ван Зила плюс школьную стипендию. Ты будешь всем обеспечен в течение четырех лет.

— Благодарю вас, сэр.

— Итак, настраивайся на университетский лад и относись к своим профессорам с большим почтением, чем относился к нам.

— Да, сэр. То есть нет, сэр, — сказал он смущенно.

Мистер Альтман улыбнулся.

Кеннет сидел хмурый.

— И если у вас возникнут какие-либо затруднения, госпожа Питерс, вам стоит лишь позвонить мне в школу. Всего хорошего, Эндрю.

— Благодарю вас, сэр.

Директор пожал всем руки и на прощанье подмигнул Эндрю. Растерянный, не помня себя от радости, Эндрю отправился к себе. Кеннет, по-видимому, не будет особенно придираться к нему. Черномазый ублюдок! Лоботряс! Что ж, этот лоботряс покажет ему, как надо работать! Он будет работать, как проклятый! И, конечно, нужно помириться с Эйбом.

Начались суматошные дни, заполненные до предела. Английский, латынь, история, философия, расписания, конспекты, консультации. Это были дни полного безумия, когда ему казалось, что стоит чего-нибудь упустить — и все рухнет. Волшебство Шекспира и Чосера. Gladly wolde he lerne and gladly teche [ Титания, удалец Основа — персонажи комедии]. Покой в объятиях Титании с удальцом Основой[Шекспира «Сон в летнюю ночь».]. Стенания сумасшедшего Лира среди зарослей вереска. Очарование Арденнского леса. Первые дни в университете.