Он прислонился к фонарному столбу и внезапно вспомнил, что оставил «Аргус» в автобусе. Ничего, он купит себе новую газету. Биб-ип! Сзади засигналил автомобиль. В груди все напряглось. Ах, черт, он совсем забыл про особое отделение! Биб-ип! Биб-ип! Эндрю с опаской поднял глаза.
— Ты, Эйб?
Подкатил «фольксваген».
— Прыгай!
— Спасибо.
Он чувствовал необычную радость и облегчение. Эйб открыл ему дверцу, а затем поехал дальше. Остановился он под деревьями на Виктория-роуд.
— Рад тебя видеть. Хочешь закурить?
— Нет, спасибо, — отказался Эйб.
— Что с тобой стряслось?
— На Грэнд-Парейд?
— Да.
— Я бежал как угорелый.
— Куда?
— К своей машине. Думал, ты сделаешь то же самое. Полиция избивала всех подряд. Только меня не тронули. Приняли, вероятно, за белого. — У Эйба была веснушчатая кожа, зеленые глаза и копна светлых волос.
— Вот так начинают притворяться белыми.
— Пошел ты ко всем чертям, — вспылил Эйб, несколько задетый. — Словом, очутился я между дьяволом и глубоким синим морем. Машины закидывали камнями. Мой «фольксваген» отделался несколькими царапинами. Видел я кое-что очень неприятное. И все же мне пришлось вернуться в Уолмер-Эстейт через Де-Вааль-драйв. Ехать через Шестой квартал было бы слишком рискованно. Я только заглянул домой и отправился тебя искать. К счастью, заметил тебя на автобусной остановке.
— Ты же мог позвонить.
— А я и звонил, но миссис Каролиссен лепетала что-то несвязное. Как ты добрался домой?
— На поезде.
— Почему ты не побежал к автомобилю?
— Времени не было. Я заскочил в туалет на углу вокзала и сидел там, пока все не кончилось. Добирался домой поездом, а затем автобусом.
— Ты не видел Браама на Парейд?
— Нет. А разве он там был?
— Да. Вместе с Джастином. Они держали огромные плакаты с надписью: «Отпустите наших вождей».
— Теперь Браам подделывается под африканца?
— Пожалуй, что так.
И после короткой паузы:
— А я ведь еще не был дома, Эйб.
— Давай отвезу.
Эйб хотел было завести мотор.
— Погоди, не надо.
Эйб повиновался.
— Думаю, они приходили за мной. Я имею в виду агентов из особого отделения. Элдред предупредил меня, что два джентльмена сидят в автомобиле возле дома. Скорее всего это Блигенхаут с Септембером. На этот раз, вероятно, они явились не с обыском, как тогда, а хотели меня заарканить. И они уже знают о Руфи.
— Вот некстати! Откуда это тебе известно?
— Разве я не говорил? Они упомянули о ней перед самым уходом.
— Это опасно.
— Теперь надо ждать новых обысков и арестов, хуже того, они могут объявить чрезвычайное положение.
— Очень замаливая перспектива.
— Тогда по всей стране будет установлен строгий контроль. Сдается мне, сейчас самое разумное — скрыться на время. Я как раз направлялся к Руфи.
— Поехали ко мне.
— Я должен повидать ее. Кроме того, боюсь, что ты тоже на подозрении.
— Наверное. А как со школой?
— Со школой? Скажи нашему шефу, что я болен. Здорово болен и должен лежать в постели. Что-нибудь скажи. Де Ягер, вероятно, уже все знает, он поймет… Задним числом я попытаюсь раздобыть медицинскую справку.
— О’кей.
— Скажи, что я прошу извинения за уход со спортивного состязания. Или лучше не говори. А то он >< тебе намылит шею. Учителям не пристало убегать с занятий.
— А зачем ему об этом знать? Мы ушли на лекции в университет. Этого вполне достаточно. Ушли на лекции.
— Хорошо, тренируй свою богатую фантазию. Я пропущу несколько диен, так что, возможно, тебе поручат вести литературу в моем классе.
— Если начнется катавасия, может быть, и мне придется задать стрекача… Ну так что, подбросить тебя к Руфи? Мне как раз по пути.
— Ладно. И спасибо, что заезжал за мной в Грасси-Парк.
— Я получил лишь удовольствие, как сказала одна проститутка.
Эйб завел мотор, и они поехали в Рондебос.
Эндрю любил Эйба, знал его еще со времени учебы в средней школе. Сначала они были не очень близки, потому что Эндрю стыдился своего происхождения: ведь он вырос в Шестом квартале, да и кожа у него смуглая. Эйб воплощал для него все, чем гордился Уолмер-Эстейт. Белокурый, симпатичный, умница и из богатой семьи. Подружились они лишь в выпускном классе, когда Эндрю переехал к Мириам, на Найл-стрит. Оба окончили университет и преподавали в одной школе… Все-таки чудно, что Эйб придерживается таких политических взглядов, хотя и вышел из зажиточной семьи. Ему-то пара пустяков перейти заветную черту и разыгрывать из себя белого. Но Эйб был, пожалуй, еще озлобленнее, чем он сам. Трудился упорнее и жадно набрасывался на любой политический материал. Они были — и все еще оставались — добрыми друзьями с Эйбом и Джастином. Трудно все-таки понять, почему Джастин спутался с Браамом. Союз отнюдь не священный.
Читать дальше