Ольга Маховская - Зависть как повод для нежности

– Почему вы говорите по-русски? Вы – русский?

– Нет, я не русский. У меня был бизнес. Во Владивостоке, – Стив показал рукой на запад. – Там у меня было много кораблей. Больших. Рыбу ловить. Продавать, – он помогал себе руками как мог. Галя не понимала сути того, что описывал Стив.

– Вы были капитаном?

– Нет, хозяин. Это были мои корабли.

Трудно представить себе судовладельца, живущего на лодке. Комикс какой-то. Стив разгорячился – похоже, для него было исключительно важно быть понятым.

– В перестройку это было очень дешево, купить корабль. Я продал дом, купил много кораблей, – объяснял он торопливо.

– А где они? Во Владивостоке? – уточнила Галя.

– Да, они ловят рыбу для России. Я – банкрот. Сгорел на фиг, – засмеялся, демонстрируя знание глубин русской души и языка.

– Ничего себе!

Поставьте себя на место крупного бизнесмена, владельца судов, в минуту, когда ему сообщают, что все это богатство больше ему не принадлежит и, скорее всего, принадлежать уже не будет никогда. Беременность все-таки не такая существенная перемена в жизни. После нее вполне можно жить, два-три года – и ты свободен и счастлив. К тому же детей никто не отберет. Это гораздо менее рискованное предприятие, чем судовладение.

– Я хочу познакомить тебя с моей girl-friend. Кирстен. Она тоже любит Россию. И тоже имела много кораблей, – с облегчением предложил Стив, не желая производить впечатление конченого человека.

– Как же вы Россию любите, если она вас обманула?

– Россия – великая страна. Она первой открыла космос. Россия всегда будет великой. Деньги – это nothing. Ноль. Без палочки.

А что ему еще остается, кроме как изображать из себя народовольца-бессребреника? Он бы еще алые паруса натянул над своим катером. Или алый стяг поднял… Вот уж чудак из чудаков!

– А ты хочешь на океан? – продемонстрировал он русскую широту американской души.

– Почему океан? Я не умею плавать… Я боюсь, – забеспокоилась Галя за себя и за Сему.

– Я тоже боюсь. Но мы не будем плавать. Мы будем смотреть. Это так же красиво, как космос, – торжественно пообещал Стив.

– А можно?

– Легко! Мы хотели. Кирстен будет рада.

Вот странный, неужели Кирстен будет приятно, если он приведет другую женщину? У американцев все как у русских, только наоборот.

Галя представила, как она приводит домой, в Одинцово, какого-то красавца и говорит бывшему мужу:

– Это такой интересный человек! Такой замечательный. Он тебе очень понравится. И пусть немного у нас поживет.

Все-таки у нас не такой доверчивый народ.

Она ответила осторожно:

– Можно я подумаю?

– Все можно!

Ей очень хотелось поехать на океан. Это было лучшее из того, что до сих пор предлагала ей Америка. Но все-таки она осторожничала: люди незнакомые, наивные, опасности не чувствуют, вон как налетели со своими кораблями, а у нее один ребенок внутри, другой на руках… А третий, самый любимый, ждет не дождется свою мамку.

Галя написала письмо о своих педагогических успехах Поле. «Сема сказал две фразы. Не послышалось же мне? Но он не хочет повторять за мной, только если сам что-то скажет случайно. Хочу показать отцу, порадовать. Если получится. Твой метод восьмикратных касаний работает. Я обнимала и трогала его за плечи строго по графику, как в аптеке, чтобы не забыть*. Но я не думала, что он так быстро заговорит, да еще по-английски!»

Это очень полезный прием, который стоит взять на вооружение всем родителям. Чтобы ребенок нормально развивался, нужно обнимать его примерно раз в час. Он будет чувствовать себя спокойно и сможет выполнять сложные задания.

Полина: «Это все телевизор. Никакого чуда тут нет. Ребенок проводил целые дни с телевизором, и что-то ему удалось запомнить. Фраза «Могу я вам чем-то помочь?» повторяется в сериалах всякий раз, когда герой приходит в магазин. А магазин – знакомое место для ребенка. Взрослые думают, что достаточно повторять какие-то фразы при ребенке, чтобы он заговорил. Но на самом деле обучают не те взрослые, которых дети чаще видят, а те, с кем у них есть психологическая связь. Может, у Семы ты – первая, с кем он вошел в контакт, не поверхностный, а глубокий. Вот он и заговорил. И потом, дети ведь отражают самые глубокие установки матерей. Если его папа и мама терпеть не могут все русское и считают американцев сверхчеловеческой нацией, ребенок будет вести себя еще более прямолинейно и последовательно. Он просто игнорирует русскоязычный мир, а вместе с ним и язык, на котором «настоящие люди» не разговаривают».