Э. Бушан - Вторая жена

Я гладила пальцем морщинку между бровей, пока она не разгладилась.

— Мы должны верить, что это так.

Лукас положил голову мне на плечо, и я обняла его второй рукой.

— Папа был хорошим, правда?

— Очень.

— Милли говорит, что ее папа плохой. Он совсем ушел. Папы не должны уходить.

— Иногда они ничего не могут с этим поделать, Люк. — Люк… Так называл его Натан. — Твой папа ничего не мог поделать. Ты должен помнить это. Он совсем не такой, как папа Милли.

Но Лукас еще сомневался:

— Папа Милли сказал, что тоже ничего не мог поделать.

Я прижала к себе Лукаса так тесно, как только могла.

— Люк, слушай, что я говорю. Папа Милли не такой, как твой. Твой папа никогда не ушел бы от тебя, если… если бы у него был хоть какой-нибудь выбор.

Я от души порадовалась, что ни Сэм ни Поппи не слышат меня.

— У меня будет новый папа? — спросил Лукас.

Я согревала его своим теплом. Он был напряжен, его волосы были слегка влажными у корней. Каждая его косточка была настолько хрупкой, что меня пронзил страх за него.

— Нет, мой сладкий. У тебя только один папа.

За окном спальни поднималось солнце. Прижавшись ко мне, Лукас расслабился, его дыхание замедлилось, и он провалился в крепкий детский сон. Я осторожны выскользнула из постели и пошла в комнату мальчиков проверить Феликса. Его там не было.

О, Боже мой, где же он?

Я заметила его на нижней площадке лестницы. Он, неподвижно выпрямившись, сидел перед входной дверью. Кажется, он был почти одет, в одном синем носке, в футболке поверх пижамы. Его любимое одеяло с маленькими мишками закрывало его до колен, и своего любимого плюшевого кота он прижимал к груди. Он сидел совершенно неподвижно, все своим видом выражая терпение и ожидание, неестественные для его возраста. Я сбежала вниз по лестнице и села рядом с ним, мое сердце разрывалось от тревоги.

— Что ты делаешь, Феликс? — Я притянула его к себе. — Ты напугал мамочку. Я не знала, где ты был.

От моего прикосновения Феликс вздрогнул и, казалось, вернулся откуда-то издалека. Его глаза были такими голубыми, такими доверчивыми, такими яркими.

— Я жду папу, чтобы показать ему свое сокровище, — сказал он и раскрыл ладонь, в которой лежал «кошелек русалки».

Я сидела в кабинете Натана, разбирая множество писем, ожидающих прочтения и ответа.

«Дорогая Минти, — писал Жан, секретарь Натана. — Потрясение было настолько сильным, что я до сих пор спрашиваю себя, мог ли я сделать что-нибудь? Он был так добр ко мне, настолько внимателен…».

Чарли из приемной «Вистемакс»: «Г-н Ллойд никогда не был слишком занят, чтобы сказать мне «привет», в отличие от многих. Он всегда спрашивал, как дела у Шейлы и Джоди…».

К моему изумлению Роджер написал: «Благодарб вас за предоставленную мне привилегию говорить о Натане на похоронах. Я понимаю, для Вас это было трудным решением. Я был искренен в каждом своем слове. Натан был титаном, сильным стратегом ивеликолепным организатором. Я восхищался его эрудицией…».

Клайв с ветровыми турбинами выбрал более прямолинейный подход: «У мальчика были красивые, хорошие проводы. Понимаю, как вам сейчас трудно. Мы с Натаном не всегда сходились во мнениях, он был упрям, как старый канюк, но мы были сделаны из одного теста, и это оказывалось определяющим в конце концов…».

Еще пара писем, настолько льстивых, что я опасалась, не назовут ли Натана в конце послания одним из величайших деятелей современности. Другое, от старой школьной приятельницы, было более скромным: «Он был милым мальчиком…».

«Дорогая Минти, — написала Сью Фрост. — Мне очень трудно было это написать. Мы не знали друг друга, и это был мой выбор. Но я много думала об этом, и, наверное, ты хотела бы знать, как мы любили дорогого Натана.»

Я тасовала эти письма словно колоду карт. Натан бизнесмен. Натан друг. Натан отец. Я сохраню каждое письмо. Пожалуй, я куплю альбом для вырезок и вставлю их, чтобы потом в один прекрасный день показать ребятам. Возможно, мы перечитаем их вместе. «Это письмо от папиного босса… а это от леди, которая работала с папой».

Письмо Джилли было неожиданно сердечным: «Дорогая Минти. Похороны Натана прошли очень хорошо, и я вижу, как это утешило Сэма. Сэм собирался написать, но он ужасно занят подготовкой к переезду. У Фриды все в порядке, и я надеюсь, что ребята чувствуют себя хорошо. Может быть, нам стоит вместе встретить следующее Рождество…».

Должно быть, я неловко подвинулась, мой локоть столкнул стопку писем, и они дождем посыпались на пол. Я наклонилась и подняла одно, написанное черными чернилами на дорогой плотной бумаге.