Аньес Дезарт - Съешь меня

— Здесь есть все необходимое, — не сдавалась я. — Кровать, туалет, кухня, умывальник. А главное, у меня нет денег на другое жилье.

— А как же продажа чайной возле площади Инвалидов?

Надо же, не забыл ни единой из моих дурацких выдумок!

— У меня нигде и никогда не было чайной. Я тебе наврала. Боялась, что иначе ты будешь разочарован.

— Теперь я и вправду разочарован.

— Ты говоришь, как персонаж мелодрамы.

Он умолк, насупился. Обиделся на меня.

— Не сердись, Венсан. Ты первый проявил ко мне участие. Без твоей помощи я бы не справилась.

— Но ночевать ты оставила Бена, — процедил он сквозь зубы.

Венсан заслужил утешительный поцелуй. Я наклонилась через стол и поцеловала его, не спеша, с наслаждением, с любопытством. Соскучившись за шесть лет.

Посетители ничего не заметили. Нас от них заслоняла вешалка.

Я взволнована.

Венсан тоже. Он достал из кармана пакетик анисовых леденцов, поспешно развернул бумажку, судорожно сунул конфетку в рот.

«Неужели мое влияние на него так велико?» — удивилась я, заметив, как он теперь заботится о том, чтобы от него хорошо пахло.

Чмокнула его в лоб и вернулась на кухню в прекрасном настроении.

Действительно, в последнее время у меня по-настоящему кружилась голова, ведь мы покорили столько вершин. Я любовалась делом наших рук.

— В мире нет ничего невозможного, — сказала я Бену.

Сидя за компьютером спиной ко мне, он принимал вечерние заказы.

— Можно в самом деле многое изменить, — добавила я, надеясь, что Бен обратит на меня внимание.

Ничего подобного. Он занят. Ушел с головой в компьютер. Не мог оторваться, не мог обернуться ко мне. Я не обиделась. Я-то никуда не ушла, я дома. И настолько счастлива, что задеть меня невозможно. Я чувствовала разом и восторг и грусть оттого, что моя мечта осуществилась. Вот она, горделивая усталость супергероя. «У меня» теперь всегда людно. Мы устаем ужасно, но зато добились признания. Днем «У меня» место встреч, тихая гавань, убежище для влюбленных, а ближе к вечеру слетаются на огонек любители покушать. Охотники поспорить, прирожденные ораторы, сидели часами, мамы-одиночки, наоборот, забегали на минутку. К нам приводили много малышей. Они народ самостоятельный, и мы это учли: отвели им особые столики, Бен вырезал в перегородке окно на метр от пола и подавал через него маленькие подносы с сырыми овощами на закуску, вторым блюдом, которое можно есть руками, и фруктовым пюре. Поначалу мы боялись, что желание четырехлетних карапузов тащить еду без посторонней помощи окончится бедой. Они же еще неуклюжие. Часто оступаются, падают. Ножки у них короткие. Но малыши справлялись. «У меня» все отлично справлялись. Стоило трогательной головенке приблизиться, взрослые мгновенно прикрывали ладонью острый угол стола, протягивали руку, чтобы поддержать накренившийся поднос. Главное, у детей получалось. «Детская площадка» — школа гостиничного персонала для самых маленьких!

Бен сомневался, что старые и малые уживутся. Опасался, что малыши станут кашлять от табачного дыма, а старики раздражаться от детских криков. Мы нашли выход из положения: все прекрасно разместятся в нашем небольшом зале, если кормить их в разное время (крошки обедают в полдень, взрослые — в час). «Недовольные к нам не вернутся, вот самое страшное, что нас ждет», — сказала я Бену. Но пока что всем нравилось. Люди приходили снова и снова. Мы работали ежедневно, без выходных, чуть ли не до полуночи. Лишь к одиннадцати ночи наплыв уменьшался. Завсегдатаи нас щадили. Понимали, что нам нужны силы, чтобы поутру подать им кофе.

В какой-то момент я решила, что Бен из-за меня забросил учебу, и почувствовала угрызения совести. Но он объяснил, что ничего подобного, у него сейчас практика, стажировка. Я подписала соглашение. «А что ты им скажешь, когда вернешься?» Бен задумался. «Напишу отчет. Мол, было весело». — «Значит, ты сюда веселиться пришел?» — «Отчасти. Остальное изложу на трехстах пятидесяти страницах, и ни за что не дам вам прочитать». Скрытность Бена меня не обижала. Я принимала его таким, какой он есть, и он платил мне тем же. Мы с ним на удивление терпимы и снисходительны друг к другу.

Когда мне было лет тринадцать-четырнадцать, я бредила фаланстерами. Нам рассказали о них на уроке истории. Фаланстеры на любой вкус: в одних носили одежду со шнуровкой на спине, чтобы подчеркнуть собственную зависимость от окружающих и доверие к ним; в других жили по монастырскому уставу, в третьих заботились прежде всего о рациональном использовании коллективного труда. Мне все они нравились, я мечтала жить в фаланстере. Учитель раздал нам карточки с перечислением основных социальных утопий: имя основателя, дата и место, где был основан фаланстер, а в конце один и тот же итог: «провал», и опять дата. Почему у них ничего не вышло? Я была безутешна. Попыталась выяснить причины неудач у г-на Вердье, но он не удостоил меня вразумительным ответом. «Не нужно преувеличивать их значение, — сказал он, — фаланстеры — всего-навсего примеры того, как люди XIX века представляли себе прогресс».