Род Лиддл - Тебе не пара

Кристиан заплатил водителю сто тридцать фунтов и сказал ему подождать. В приемном покое больницы он появился, чувствуя себя спокойнее, чем на самом деле полагалось бы. Молодая девушка в светло-голубой форме, с именем «Ивонн Шеперд» на приколотом к груди значке подняла на него глаза, машинально отметив отсутствие руки, испарину и кровь, начинающую проступать через бинты пониже плеча.

— Здравствуйте. Чем я могу вам помочь?

— Я страшно тороплюсь. Я хотел бы, чтобы мне вернули мою руку, которая, по-видимому, все еще у вас.

— Вашу руку?

— Да. Я попал в железнодорожную катастрофу, в ходе которой мне оторвало руку. Прошу вас мне ее вернуть. Я понимаю, что эта просьба может показаться несколько странной.

Медсестра молчала.

— Нельзя ли поскорее. Меня ждет на улице такси.

— Фамилия ваша…

На ее вопрос тут же ответили.

— …мистер Баббидж!

Врач, ранее говоривший с Кристианом, тот самый, с зачесанными назад волосами, который разрушил его надежды, сказав, что руку ему смогут пришить лишь через несколько дней, внезапно вырос сбоку.

— Вы понимаете, что делаете, черт побери?

Оцепеневший врач в ужасе уставился на него.

Говорить Кристиану становилось все труднее — силы быстро вытекали.

— Здравствуйте еще раз, доктор. Я ненадолго, вот только руку заберу и пойду своей дорогой.

— Вы что, шутите? Это совершенно исключено. Посмотрите: вы же кровью истекаете. Вы умрете, если не вернетесь на свою койку. Мы вас с полицией разыскивали! С ума вы, что ли, сошли?

Кристиан помолчал.

— Не сошел. Я ценю вашу заботу. И все, что вы для меня сделали. Но мне необходимо уйти. У меня нет выбора. И я хотел бы взять свою руку с собой. В конце концов, это моя рука.

Доктор покачал головой.

— Это больше не ваша рука. Теперь это наша рука. Она стала нашей с тех пор, как была отделена от вашего тела и доставлена в эту больницу в пакете из «Сейфуэя». У вас нет никаких законных прав на владение вашей рукой.

Кристиан закрыл глаза. Почему все оборачивается против него, как в сговоре?

— Прошу вас, — сказал он. — Пожалуйста, отдайте мне мою руку.

— Что вы с ней собираетесь делать?

— Я собираюсь взять ее в Юттоксетер.

— Зачем?

— Я знаю одного человека. В Юттоксетере. Знаменитого хирурга, специалиста по рукам.

Сестра Шеперд хихикнула.

— Что вы такое несете? — задохнулся врач.

— Он, э-э-э, очень хорошо разбирается в конечностях. Обратно их пришивает. Мой старый школьный друг.

— Как его зовут?

Кристиан на секунду задумался.

— Гейтс. Билл Гейтс. Доктор Билл Гейтс.

— Я вам не верю. Я вам просто не верю. Послушайте, мы можем восстановить вам руку. Понимаете? Но если вы уйдете сейчас, то со всей вероятностью умрете. Кровотечение усилится — швы эти у вас на плече временные. У вас шок, вы очень серьезно ранены. Послушайте, я не знаю, почему вы ведете себя как ненормальный, но, как бы там ни было, никакие последствия не могут оказаться хуже смерти, правда? Руку вашу, мистер Баббидж, мы вам не отдадим.

— Та-ак, — ровным голосом протянул Кристиан в ответ. — А мобильный-то хоть можно обратно получить?

Сестра снова хихикнула.

Несколько мгновений доктор смотрел на него в упор, потом махнул медсестре рукой.

— Ой, да отдайте ему его чертову руку. Баббидж, вы умрете.

Кристиан обшарил двор взглядом в поисках своего таксиста. Но таксист как будто бы пропал вместе с его ста тридцатью фунтами. Кристиан нес (в правой руке, естественно) свою левую руку. Она лежала в полиэтиленовом пакете, обложенная кубиками льда. Там же был и телефон, правда, нефункционирующий, поскольку в больнице его положили вместе с рукой, так что он пропитался водой и кровью и теперь, когда Кристиан попытался им воспользоваться, издал лишь раздраженный писк. При каждом шаге его пронизывала боль. Что мне теперь делать, размышлял он. Только ни в коем случае не думайте, что он упустил из виду возможность сознаться во всем Анжеле. Но данная перспектива выглядела на порядок хуже всего остального, что он способен был себе представить.

Помимо всего прочего, у Анжелы был заскок, причем серьезный, связанный с людьми, у которых ампутирована конечность. Они ей были чрезвычайно неприятны. Она многие вещи не особенно любила, быть может, без каких-либо рациональных на то причин. Потроха, например. Джазовую музыку. Рождественские повторы «Моркэма и Уайза» и «Двух Ронни» [13] Развлекательные телепрограммы Би-би-си, пользовавшиеся популярностью в 60-х и 70-х годах. , в особенности Корбетта. Они наводили ее на мысли о том, какая она старая. Суши, гуси и анальный секс ей тоже не слишком-то нравились. Но ампутанты, те по-настоящему действовали ей на нервы. Он вспомнил, как однажды бросился переключать телевизор только из-за того, что там брали интервью про пехотные мины у какого-то безногого бедолаги. Ампутации внушали ей ужас.