Кристофер Дейвс - Рэт Скэбис и Святой Грааль

– Проклятый кашель, – сказал лысеющий бородатый товарищ, сидевший рядом со мной. Он шумно втянул носом воздух, слегка задохнулся и вдохнул с тихим присвистом. – Ага, кажется, уже лучше, кх-кх-кх-кхк-кх… – и все началось по новой.

Вершины гор, головокружительные ущелья, скрытые гроты, потаенные святилища, доисторические камни, полуразрушенные деревушки, затерянные кладбища, замки в руинах и церкви в неимоверных количествах – таково краткое описание наших ежедневных поездок. Плюс к тому, разумеется, многочисленные посещения Ренн-ле-Шато. Мне было действительно очень приятно снова встретиться с Дженни Пристли тамплиером Тони и Жан-Люком Робином – однако с Аленом Фера увидеться не удалось. Дженни сказала, что Ален засел в номере для новобрачных в лучшей гостинице в Ренн-ле-Бэне и сидит там безвылазно уже третью неделю. Причем один. Ходят слухи, что он получил неожиданное наследство и проматывает его, донимая обслуживание номеров экзотическими заказами.

– Как-то оно подозрительно, – нахмурился Скэбис. – Это наследство… он точно его получил, а не выкопал где-то в округе? С тех пор как мы со Скэбисом были в Ренн-ле-Шато, не прошло и трех месяцев, но за эти неполные три месяца здесь случилось много чего интересного. Раскопки под Башней Магдалой состоялись согласно плану: странный прямоугольный предмет, обнаруженный при помощи рентгеновских лучей, оказался обыкновенным камнем. Оранжерею на вилле Бетания отреставрировали, мэр занялся новым проектом в рамках программы по восстановлению исторического наследия. Деревня благополучно пережила двухдневное нашествие съемочной группы американской телекомпании «ABC News», собиравшей материалы для документального фильма о Святом Граале. Однажды ночью на кухню ресторана Жан-Люка проник злоумышленник и устроил пожар. В другой раз, также ночью, ему разгромили весь бар. В результате чего полицейские патрули стали наведываться в Ренн-ле-Шато значительно чаще, что не помешало какому-то придурку снять со стены над могилой Мари Денарно мемориальную табличку.

Кстати, кладбище изменилось. Не могу сказать точно, что именно там изменилось, но теперь оно выглядело по-другому. Я рассказал о своих ощущениях Джону Миллеру, еще в самую первую нашу поездку в Ренн-ле-Шато.

– Наверное, местные так развлекаются. Переставляют надгробия с места на место, – сказал Джон без тени улыбки. – Нет, я серьезно. Каждый раз, когда я сюда приезжаю, кладбище выглядит по-другому. А я здесь бываю почти каждый год, и уже много лет.

Джон давно перестал считать, сколько раз они с Джой приезжали в Ренн. Его знания об истории Лангедока были поистине ошеломляющими, но все равно не могли бы сравниться с познаниями Генри Линкольна, босоногого эзотерического гуру и нашего главного экскурсовода на всю неделю тура. Собственно, именно из-за Линкольна Скэбис так рвался поехать в Ренн вместе с Обществом Соньера.

– Будем надеяться, что Хьюго не сможет поехать, – сказал Скэбис в тот день, когда записывался на экскурсию (и записал заодно и меня, но тогда я об этом не знал). Хьюго – это сын Генри Линкольна. Они со Скэбисом пару раз виделись на собраниях Общества Соньера и не особенно ладили. Как-то раз даже чуть не подрались в пылу дискуссии. – Иначе этот урод все испортит, – добавил Скэбис. Потом Джой переслала ему по факсу список участников, и он жутко обрадовался, когда увидел, что там был только один Линкольн, а именно «Г. Линкольн». Однако Скэбис не учел, что Линкольн – это литературный псевдоним, а настоящая фамилия Генри и Хьюго – Соскин. «X. Соскин» в списке был. «X. Соскин» в значении «Хьюго Соскин». И в довершение ко всем радостям Хьюго отправился на экскурсию не один, а на пару со своим страшным кашлем.

– Кх-кх-кх-кх-кх-кх… кх-кх-кх-кх-кх-кх…

Поначалу, в наш первый вечер в Але-ле-Бэне, Скэбис и Хьюго подчеркнуто не замечали один другого, а потом я случайно наткнулся на них в самом дальнем углу гостиничного сада. Они стояли друг против друга и, похоже, всерьез собирались заняться рукоприкладством с обоюдным битьем морд. Во всяком случае, Скэбис уже тыкал пальцем в грудь Хьюго. Я действительно думал, что назревает побоище, и собрался было вмешаться, но потом до меня дошло, что они просто смеются. Смеются! К тому времени, когда они возвратились в бар, они уже были друзьями. Я бы даже сказал, что большими друзьями. Как оказалось, у них много общего. Они родились в один год и выросли на одной музыке, на одних книгах и фильмах.