Кристофер Дейвс - Рэт Скэбис и Святой Грааль

Держа камеру перед собой, я снова сунулся в узкий лаз и на этот раз протиснулся уже по пояс. Окружавшие меня камни были холодными как лед, и мне показалось, что где-то там, в темноте далеко впереди, струится вода. Опираясь на локти, я нащупал на камере кнопки «Запись» и «Ночная съемка» и принялся нажимать на вспышку. Из-за прерывистого стробоскопического освещения ход в толще камня превратился в подобие дискотеки эпохи неолита. Когда мы просмотрели запись по кадрам – на предмет «что там есть интересного», – ничего интересного мы не увидели. Без вспышки все было непроницаемо черным, со вспышкой – зеленовато-расплывчато-белым.

Наказав Скэбису с Бельи следить за тем, чтобы я не исчезал из виду, я полез в нору в третий раз. Остановился я только тогда когда чья-то рука ухватила меня за лодыжку. Спереди тянуло сквозняком. Пошарив руками по каменным стенам с обеих сторон, я понял, что лаз стал шире. Вполне вероятно, что он вел в пещеру. Я решил продвинуться чуть дальше. Но прежде пошарил рукой прямо перед собой, чтобы убедиться, что впереди нет острых камней или каких-то иных неожиданностей. Рука нащупала лишь пустоту. Холодный ветер ударил в ладонь снизу.

Я нащупал поблизости камень и бросил его вперед. Недалеко и несильно. Всего на фут. Может быть, на два. Я думал, что тут же услышу громкий стук камня о камень, но я ничего не услышал. И лишь по прошествии какого-то времени, протяженностью в целую вечность – во всяком случае, мне так показалось, – откуда-то снизу раздался приглушенный всплеск.

Мне никак не давала покоя мысль, что могло бы случиться, если бы я продвинулся чуть дальше вперед. Ночью я долго не мог заснуть и все думал: ну вот полез бы я дальше в эту нору, которая сперва шла ровно, как тоннель, а потом сразу вдруг обрывалась, так что я ахнуть бы не успел, как полетел бы вниз, в какой-то очень-очень глубокий колодец. Интересно, пролетел бы я всю Землю насквозь? Или попросту грохнулся бы на какой-нибудь каменный выступ в дюжине футов от края обрыва и лежал бы там с переломанными ногами, а вода бы все прибывала и прибывала?

В ту ночь мне снился кошмар. Как будто я заперт в шкафу, освещенном безумным мерцанием взбесившегося стробоскопа. Вокруг висела одежда. В основном теплые душные шубы. Я был в шкафу не один, но не мог разглядеть лица своего компаньона. Однако я знал, что это был Гарри. Он непрестанно твердил: «Это все из-за тебя, это ты виноват».

Я проснулся в холодном поту. Как ошпаренный выскочил из постели, подлетел к окну и раздвинул шторы. Меня ждал приятный сюрприз. На небе не было ни облачка. Солнце светило вовсю. Кажется, это был первый солнечный день за всю последнюю неделю. Кстати, 16 января. День накануне явления синих яблок. Мы со Скэбисом и Бельи отдали должное монументальному завтраку из четырнадцати блюд, прогулялись по Эсперазе, съездили в Куазу к Фера, выпили у него кофе и отправились в Ренн-ле-Шато (уже в пятнадцатый раз), не с какой-то особенной целью, а просто так. Мы звали Алена с собой, но он лишь улыбнулся кривой улыбкой и покачал головой.

В связи с хорошей погодой Ренн-ле-Шато казался уже не таким мрачным и хмурым, как во все предыдущие дни. Хотя, конечно, был мертвый сезон, и на улицах было пустынной тихо. Джон Миллер говорил, что посмотреть на явление синих яблок съезжается куча народу, но пока что народа не наблюдалось. На парковке у церкви стояло всего две машины, принадлежавших (или же взятых в прокате), по всей вероятности, тем двум ребятам, которых мы встретили на кладбище. Один из них был англичанином из Бирмингема, если судить по акценту, второй – бельгийцем и, как оказалось, вебмастером одного из крупнейших сайтов, посвященных Ренн-ле-Шато. Они стояли у могилы Соньера и вели оживленную беседу попеременно то по-английски, то по-французски.

Бирмингемец, высокий мужчина в вельветовом пиджаке поверх плохо сидящего джемпера, на первый взгляд производил впечатление человека, который почти ничего не знает про тайну Ренн-ле-Шато. Поначалу он задавал какие-то совсем уже элементарные вопросы, в частности, почему-то о склепе Корбю («Мест нет, – сказал Скэбис. – Все билеты распроданы»), но потом вдруг заговорил о значении «зеркальной» буквы «N» в надписи на надгробии Соньера, и не только Соньера, поскольку подобные «N» присутствовали и на некоторых других могилах в округе. Бельгиец по имени Йохан согласился с тем, что «N» перевернуты неспроста, и сказал, что специально ищет такие буквы на кладбищах в близлежащих селениях. Пока что он насчитал их двенадцать штук.