Алексей Свешников - Кошка с Собакой

– А социология тогда зачем?

– Ну вот смотри. С помощью математики и физики можно открыть новые планеты, которых даже в телескоп не видно, а с помощью социологии даже революцию невозможно предсказать.

– Как это невозможно? А как же семнадцатый год? А все эти оранжево-розовые обсосы?

– А что? По семнадцатому году все красивые теории появились позже. А революция случилась из-за немецких денег и банального предательства. При чём тут социология? А с обсосами всё то же самое, только деньги американских налогоплательщиков.

– Ну и кто кого предал тогда в семнадцатом году?

– Во-первых, царь – это тем, что слюнтяй, алкоголик и отрёкся до кучи. Во-вторых, вся эта интеллигенция – эти предали царя, так как на народ им всё время насрать было. Ну и, в-третьих, народ предал сам себя.

– А народ-то чем?

– Тем, что позволил себя, необразованного и глупенького, запутать лозунгами. Кто мешал ему получать образование? Кто мешал ему отличать плохое от хорошего?

– Народ, значит, тоже виноват?

– Естественно, но всё же в меньшей степени…

– Может, по-твоему и Сталин не при чём?

– Сталин «при чём», но несколько не в том контексте, в котором ты это произносишь. Именно такой человек и должен был быть вместо Николая II. Сталин – мощнейшая историческая личность, и, смею заметить, одна из самых цельных и честных за всю историю не только России, но и всего мира. Со своей главной задачей, главой государства, он справлялся прекрасно, по крайней мере, людей такого уровня за всю мировую историю можно по пальцам одной руки сосчитать.

– А репрессии?

– Сталин доносы писал?

– Не он, конечно, но с его же ведома всё происходило.

– Прежде чем предполагать что-либо, нужно владеть информацией. А если черпать её из современных обличительных передач и статей, то ничего кроме лжи ты там не увидишь. А вот, что касается Сталина, то с его ведома войну выиграли, а репрессии и инициировали, и исполняли обычные люди, добрые и хорошие. Народ сам себя предал! Это же так очевидно!!!

– Дайте вы поесть спокойно! – взмолилась кошка.

– Вот типичная либеральная позиция, – тут же воспользовалась этим собака.

– Ладно, хватит, – оборвал её я.

Как ни парадоксально, но собака была права. Наши человеческие чувства и поступки животными воспринимались в истинном свете, без шелухи.

– Может, тебе как раз социологией заняться, ты же в человеческих отношениях дока?

– Неинтересно.

– А чем история лучше?

– История помогает понять, что действительно вечное, а что забудется навсегда.

– А это зачем?

– А это помогает правильно оценивать настоящее.

Такой вот получился завтрак.

Когда я складывал посуду в посудомойку, появилась Марина.

– Проснулся?

– Даже позавтракал.

– Смотри, – она гордо продемонстрировала причёску.

Ну что сказать, причёска как причёска. Видно, что поколдовали куафёры над ней.

– Хорошая причёска.

– И всё?

– А что ещё надо говорить?

– Что я красавица!

– Ты для меня с любой причёской – красавица.

– Никакой романтики, – вздохнула она.

– Завтракать будешь?

– Не откажусь.

Я полез в холодильник.

– Сыр будешь?

– Буду. И колбасу буду, и кофе.

– Романтики порезать?

– Только не много. Оставь на вечер.

– Ты знаешь, я по поводу вечера подумал. Может, ну его, этот театр?

– Это нечестно, мы же договаривались!

– Тогда альтернатива – съездим загород, поедим шашлыков?

– Это завтра можно, а спектакль сегодня. И вообще, его раз в месяц показывают.

– Ладно, только если я усну, не буди.

– Если храпеть не будешь.

– Я не храплю! – соврал я.

– Это тебе кто сказал?

– Домовой.

– Глухой твой домовой.

Марина принялась с аппетитом поглощать завтрак. На звук открывающегося холодильника подтянулись кошка с собакой. Поводили мордами, но я сделал отрицательный жест рукой: хватит, мол, для сегодняшнего утра. Постояв какое-то время, они ушли.

– Надо же, как будто понимают всё!

Я предпочёл отмолчаться. Когда-нибудь ей придётся узнать правду, хотелось бы, чтобы было без потери сознания. Раздался звонок. Смотрю – Вован, месяц, наверное, не звонил.

– Привет, куда пропадал?

– Не поверишь, болел ветрянкой.

– Чем?!

– Ветрянкой!

– Это ж в детстве вроде болеют?

– А у меня вот только сейчас, взрослею медленно.

– Тебе так скоро водку начнут продавать.

– Не остри, думал сдохну, лежал неделю в полной темноте – температура под сорок, глаза не открыть – от света больно было. В общем, труба!