Марта Кетро - Жизнь в мелкий цветочек

Поэтому, если кому очень надо стать жертвой — не только в физическом, но и социальном смысле, — рекомендую запомнить несколько простых правил.

Ваша беда — ваш позор. Вы сами виноваты в том, что случается. С тех пор, как первый раз побежали, споткнулись и разбили колено: нечего было бегать. Учительница наказывала неспроста — терпи, взрослым надо подчиняться в любом случае. Пьяный у ларька крикнул вслед что-то обидное — значит, вы похожи на шлюху. Толкнули — не надо тут стоять. В метро ущипнули — у вас доступный вид.

Кстати, если к вам прижимаются в метро, это очень стыдно. Ни в коем случае не поднимайте шума: во-первых, легко случайно обидеть нормального человека, если ошиблись в своих ощущениях, — возможно, вы нафиг никому не нужны, просто давка. Подождите ещё пару станций, пока к вам точно не попытаются залезть в трусы сквозь юбку (или под юбкой, если вы, как шлюха, надели короткую). Тогда тем более не поднимайте шума: раз вы терпели так долго, вам наверняка нравилось, человек так и понял. Поэтому просто выскакивайте из вагона на чужой станции и переждите пару поездов. Если тот человек вышел вслед, это очень страшно. К милиционеру не обращайтесь, доказать ничего нельзя, никто не поверит, только посмеётся. Лучше всего выбраться из метро и пробежать пару кварталов по незнакомому району, надеясь оторваться. Тогда у вас действительно появляется хороший шанс на изнасилование.

Огласка — самое страшное, что может с вами произойти. Все (представьте, ВСЕ!) узнают о ваших грешках и позоре. Даже мама. Мама — в первую очередь, ей обязательно донесут. Было или не было, неважно, — если пойдут слухи, не отмоетесь. В милиции, скорее всего, тоже изнасилуют, но ко всему ещё и могут «сообщить по месту жительства», поэтому никогда не ходите туда. Не важно, есть ли в этом логика, просто запомните: ОНИ СПОСОБНЫ СДЕЛАТЬ ВСЁ, ЧТО УГОДНО. Если дело чудом дойдёт до суда, вообще позор на весь город.

Насилие бывает не только сексуальное, старайтесь стать жертвой везде, где возможно.

Вами может командовать тот, кто находится в более выгодном положении, — пусть даже это вахтёр в здании, куда вы хотите попасть.

Каждый, кто повышает на вас голос, имеет на это право. Наверняка он знает, «что вы делали прошлым летом», то есть какие-нибудь ваши стыдные тайны, чем занимались под одеялом, как обстоят дела с налогами и регистрацией. Он насквозь видит ваши мелкие помыслы и слабые места, поэтому остаётся только втянуть голову в плечи и подчиниться. И помните, он может вам навредить, если не уступите!

А если не знает, то просто оболжёт, и никто не поверит, что вы ни в чём не виноваты.

Есть логическое построение, немного сложное, но очень действенное, если разобраться: чужое хамство — прямое оскорбление вам, вопли продавщицы или кликуши на паперти, безразличие официантов, грубость охранников — всё касается именно вас и невероятно унижает; но! ни в коем случае нельзя жаловаться, это ещё хуже. Проглотите. Просто представьте, что вас опять трахнули в голову, и сглотните. И обязательно поплачьте потом.

Всегда правы те, кто сильнее, крупнее, старше, у кого голос громче, уверенности больше; те, у кого власть, пусть даже и формальная, — мужчина, мама.

Может показаться, что социальное насилие не так приятно, как физическое, но подумайте о бонусах: вы получаете право на страдание. Да, придётся признать, что плохо вели себя, неправильно одевались и не платили налоги, но зато друзья станут жалеть вас всю оставшуюся жизнь, любую выходку спишут на незажившую моральную травму. И всегда найдётся кто-то, кто охотно скомандует, как жить дальше, положит тяжёлую руку на затылок, ну и смотрите выше…

Девочки, девочки. Я ужасно вас люблю.

Правда, вот она говорит: мне срочно нужно похудеть, хочу весить, как пятнадцать лет назад. А я не смею сказать: «Девочка, тебе под сорок».

Она говорит: плохо спала этой ночью, под глазами круги. А я не смею сказать: «Девочка, тебе под сорок».

Она говорит: вот возьму и рожу, здоровье позволяет. А я не смею сказать: «Девочка, тебе под сорок».

Она говорит: давно никого не хотела так, чтобы ах. А я не смею сказать: «Девочка, тебе под сорок».

Потому что это и в самом деле не имеет значения.

Посмотришь в зеркало — очень даже ничего.

… А потом однажды двадцатипятилетний дурачок бросает игриво: «Я предпочитаю зрелых женщин!», и ты досадливо пожимаешь плечами — «Ну а я-то здесь при чём»…